Время – назад! (сборник)

Пронзительный голос штабного офицера ввинчивался в ухо, словно сверло, причиняя почти физическое страдание. И это при том, что в воздухе на все голоса завывали сотни летящих снарядов и еще примерно такое же их число разрывалось с диким грохотом, вспахивая скудную марсианскую почву. Быть может, политая кровью погибших солдат, она когда-нибудь станет плодородной?

– Отделение сорок два дробь девятьсот четырнадцать?! – снова проорала трубка, на этот раз с вопросительными интонациями.

– Да, – ответил я, осторожно поднеся трубку к уху.

– Кто у телефона?

– Сержант Антипов.

– Сержант! Немедленно передайте трубку командиру отделения!

– Сейчас, – буркнул я в трубку и огляделся по сторонам, ища взглядом лейтенанта Шнырина.

Только сейчас увидев, во что превратился наш окоп, я вспомнил о взрыве.

Снаряд траггов разворотил заднюю стенку окопа, точно в том месте, где находился лейтенант Шнырин. Взорвался он, уже глубоко зарывшись в песок. К тому же снаряд, скорее всего, был не осколочный, а кумулятивный – края пробитой им воронки были покрыты слоем спекшегося песка, похожего на мутное стекло. То ли этот снаряд случайно оказался в обойме у артиллеристов-траггов, то ли они рассчитывали поразить цель посерьезнее нашего окопа – кто его знает? Чудом можно было назвать и то, что не сдетонировали находившиеся неподалеку от эпицентра взрыва ящики со снарядами. Как бы то ни было, только совокупность всех этих факторов спасла от смерти меня. А также Берковица с Динелли, которые сидели среди кучи пустых ящиков из-под снарядов, полузасыпанные песком, и обалдело хлопали глазами.

А вот от лейтенанта Шнырина ничего не осталось. То есть вообще ничего. Даже кровавых пятен на песке. Так что если наше командование все еще продолжает отправлять своих погибших солдат на Землю, а не перешло на более дешевый и рациональный способ захоронения здесь же, в марсианских песках, то жена Шнырина, о которой он без конца вспоминал, получит пустой гроб, покрытый двумя флагами: Российским и Организации Объединенных Наций.

Зато пушка наша была в полном порядке. Разве что несколько съехала влево. Хотя вполне вероятно, что мне это только казалось – зрение все еще было расфокусировано.

Я снова взял в руку телефонную трубку.

– Сожалею, но лейтенант Шнырин подойти к телефону не может.

– Что значит «не может»?! – Трубка, словно живая, едва не выскочила у меня из руки, пытаясь как можно ближе к оригиналу воспроизвести праведное возмущение вибрирующего в ней голоса.

– Не может, потому что его нет, – спокойно ответил я.

Спокойно, потому что мне было абсолютно наплевать на то, какое впечатление это произведет на штабного офицера. Злиться он мог сколько угодно, а вот сделать со мной не мог ничего. Худшего места, чем то, где я находился в настоящий момент, придумать было просто невозможно. Во всяком случае, моя фантазия была в этом плане бессильна. Вокруг нашего окопа рвались снаряды траггов, и каждый из них мог оказаться для меня последним. Так же, как и для лейтенанта Шнырина.

– Как это нет?! Почему командира отделения нет на месте?! – продолжала между тем вопить телефонная трубка.

– Потому что он убит прямым попаданием снаряда, – все так же спокойно ответил я. И на всякий случай уточнил: – Вражеского снаряда.

Телефонная трубка на мгновение умолкла.

– Орудие цело? – спросила она уже более спокойно через несколько секунд.

Вот же подлец! Что бы сначала поинтересоваться, нет ли у нас других потерь? Так нет же, его в первую очередь интересует, уцелела ли пушка!

– А что ему будет? – с затаенной злостью ответил я. – Оно же железное.

Мой сарказм остался непонятым.

– Сержант Антипов! Принимайте командование отделением!.. – И только сейчас он подумал о том, что, кроме меня, в отделении могло больше никого не остаться. Хотя волновали его опять-таки не судьбы конкретных людей, а вопрос, сумею ли я один справиться с орудием. – Сколько человек у вас в отделении?

– Вместе со мной трое, – ответил я, глядя на то, как, словно внезапно ожившие древние чудовища, тяжело и медленно выбираются из-под песка Динелли и Берковиц.

– Приказ: немедленно открыть огонь по неприятелю! Записывайте координаты цели, сержант!

– Записываю. – Прижав трубку к уху плечом, я достал из кармана блокнот и авторучку.

– Два-четырнадцать-икс-икс-эль!.. Повторите!

– Два-четырнадцать-икс-икс-эль, – послушно повторил я.

– Выполняйте!

– У меня есть опасения, что орудийный прицел сбит…

– Выполняйте приказание, сержант!

В трубке раздались частые гудки отбоя.

Я удивленно посмотрел на микрофон трубки. С человеком я разговаривал или с компьютером, запрограммированным на скорейшее уничтожение собственных боеприпасов?

Секунду помедлив, я кинул трубку в песок.

– Целы? – спросил я, обращаясь к Берковицу и Динелли.

– Вроде как, – не очень уверенно ответил мне итальянец.

Берковиц в это время стоял на четвереньках и обеими руками разгребал кучу осыпавшегося в окоп песка.

– Чего он там ищет? – спросил я у Динелли.

Тот молча пожал плечами.

– Берковиц!

– Есть! Нашел!

Берковиц вскочил на ноги, радостно размахивая парой красных носков.

– Ну ты и тип, Берковиц!