Время не знает жалости

Кир ходил следом. В человеческом виде, если можно так сказать, потому что иначе не смог бы помочь с сумками. Я думала об Эде. О том, что совсем скоро задам ему главный вопрос: что случилось? Почему на две недели он от меня избавился? Расплатилась и уже шла к выходу, когда в кармане завибрировал телефон.

– Алло, мам, – ответила я. – Что-то еще нужно докупить?

– Аля, доченька, – расслышала через рыдания.

Сердце замерло.

– Мама, что случилось?

Хотелось закричать, но голос оказался хриплым и чужим.

– Папы больше нет, Алечка. Инсульт.

– Что?

Я поискала руками точку опоры. Если бы Кир не подхватил, села бы на пол. Но он держал крепко.

– Приезжай скорее, – едва различала голос мамы.

Ехать? Да, мне нужно ехать. Но не домой, нет. Мне надо в клуб, в «Комету», к Эду. Он может помочь. Может повернуть время вспять, сделать так, чтобы папа был жив. Я бросила легонький пакет, который держала в руке, и помчалась к остановке такси.

– Аля, стой! – долетел в спину голос Кира. – Да стой же!

Он изловчился и схватил меня. Я вырывалась, пиналась, но он не сдавался.

– Мне надо к Эду, – твердила, как заклинание. – Мне надо.

Киру пришлось меня выпустить. Прыгнула в ближайшее такси, назвала адрес клуба. Сердце колотилось о ребра так, словно хотело выпрыгнуть. Я не осознавала, что происходит. Где я сейчас, с кем. В груди разверзлась пустыня. Медленно! Почему так медленно?

Наконец такси остановилось. Кинула таксисту три сотни и, не дожидаясь сдачи, помчалась к клубу. Дернула на себя дверь – открыто. Внутри музыка и свет. Но мне не туда, а в коридор, в кабинет к Эду.

Я даже не постучала. Просто распахнула двери и ворвалась в кабинет. И поняла – Эд меня ждал. Он стоял у окна и смотрел на падающий снег. Но я давно научилась видеть больше за его масками.

– Эд, мне нужна помощь! – кинулась к нему. – Папа… Умер. Помоги! Пожалуйста!

Эонард обернулся. В его взгляде читалась боль.

– Прости, Александрина. Я не могу, – хмуро ответил он.

– Что? Ты шутишь? – схватила его за руки. – Эд, ты не понимаешь! Это же мой папа!

– Я все понимаю, Аля, – он обнял меня за плечи, – но и ты пойми. Я не властен над человеческой жизнью.

– Не ври! – Я вырвалась и шагнула назад. – Тогда, с Темой, ты смог его вернуть, отмотал время назад. И с другими людьми. Почему сейчас не хочешь?

– У Артема были другие варианты пути. Я всего лишь заменил один на другой. А у твоего отца других путей нет. Его жизнь должна была оборваться сегодня. В любом случае. Прими это.

Не хочу принимать! Я захлебывалась от слез, колотила его кулаками по груди. Он не сопротивлялся.

– Ты просто не хочешь! – выкрикнула в лицо. – Потому что мне нечего тебе дать. Ты и так все получил – сердце, тело, душу. Почему ты не сказал мне сразу? Ты ведь знал! Знал и отправил меня к родителям. Зачем? Чтобы я… попрощалась?

Я села на пол, обхватила себя руками и завыла. Мир превратился в мешанину блеклых красок. Замер в мертвой точке. Ничего не изменить. Эд не собирается помогать. Почему? Что я сделала не так? За что он со мной? Ненавижу!

– Ненавижу! – закричала так громко, как только могла. – Ненавижу тебя! Ты… Ты… Не смей больше ко мне приближаться!

Вынеслась из клуба и побежала к автобусной остановке. Надо домой, к маме. Пусть это будет сон! Пожалуйста, только сон!

Но нет, это была реальность. В которой я потеряла отца, а тот, кто мог помочь, просто смотрел, как ухожу навсегда.

Глава 23

Последующие дни превратились в ад. Позднее я с трудом могла вспомнить, где была и что делала. Сначала были слезы. Потом закончились и они. Пришла пустота, в которой не было ничего и никого. Первую неделю я жила с мамой, а затем поняла, что не могу видеть комнаты, знакомые с детства, с которыми связано столько воспоминаний, и понимать, что папы больше нет. Что он никогда не придет, не подшутит надо мной, не спросит, как дела.

Не выдержала, сбежала. С мамой осталась сестра, а я заперлась в своей квартирке и не выходила за ее пределы. Еду покупал Кир. Единственный, кто сидел со мной дни и ночи напролет. Единственный, кто пытался вывести меня из жуткого состояния безразличия. Я просила, умоляла уйти, но Кир оставался. Иногда начинала обвинять его, что он здесь только по приказу Эда. Он не отнекивался. Просто сидел рядом и молчал. А потом я долго плакала у него на плече и спрашивала себя, что бы я делала, если бы Кира не было рядом.

Я наконец-то поняла его жгучее желание наказать убийцу родителей, пусть даже ценой жизни. А мне некого было винить. Кроме одного существа. Эда. Он не захотел помочь. Мог, но не захотел. Почему? Ведь был же с ним Ян – годами, веками. Была та медсестра из больницы. Почему? Эд поступил жестоко. Он всегда так поступал. Почему? Почему из всех людей на свете я выбрала того, кто может только причинять боль?