Время ненавидеть

Вот Звягин и послал бумагу Крайнову. Для успокоения – пусть даже крайновского сына и внуков. А второй экземпляр у себя оставил, зная Крайнова, который, если разбушуется, то так, что ни сын, ни внуки не утихомирят. И верно! Крайнов срочно вызвал Звягина по телефону и за три минуты наговорил много. И в частности: «Эту твою бумажку я знаешь как использую?! И куда ее потом спущу?!». Крайновский голос перебивался в трубке увещевающим моложавым басом: «Папа, не скандаль! Папа, человек сделал правильно! Это же сумма! Папа!..». Звягин успел сказать: «А у меня копия есть! Спускай свою куда хочешь! Найдут! У меня. И тебя найдут, старый дурак!». «Сам старый!». Еще моложавый бас: «Папа! Дай трубку! Алло! Вы слушаете?! Как вас найти, если… если… Папа! Не рви трубку!». На том и отключили. ПОЧЕМУ ПОЛКИ ПУСТЫЕ, тоже стало понятно. Восемнадцатое июня. Прошло полгода. Как раз завтра Звягин собирался отсылать деньги. Он – человек слова, и… сын Крайнова, наверное, волнуется там, и внуки взрослые. Все-таки, солидная сумма. Вдруг пропадет?..

А Гребнев, конечно, перепугал Звягина до обморока. Приходит непонятный бандит на одной ноге, маскируется под журналиста, потом ладонями машет, про Женьку спрашивает, тоном угрожает. А у Звягина сердце больное. Да, где Мартик спал. Да, все двенадцать тысяч. Библиотеку пришлось продать. А какие были книги! Звягин стал перечислять, загнул палец, сказал: «История России с древнейших времен» Соловьева, загнул второй палец, сказал…

Гребнев его перебил. Рефлексы у Гребнева безусловные, слюноотделение нормальное – захлебнуться же можно!..

Теперь как будто все стало на свои места.

– Вы что же, всю библиотеку оптом продали?

– Да. Молодой человек подъехал на таком… по- лугрузовом.

– Здоровяк?

– Что? Да-да! Он, наверное, хороший спортсмен. Мышцы развиты. А книжками интересуется, представляете? Он меня очень выручил. Я никогда такими коммерческими делами не занимался. Не знал, как и подступиться. Пришел в наш книжный, спросил. Мне ответили, что надо смотреть в каждом конкретном случае: год издания, состояние, цена по каталогу. Сказали: приносите. А вы, спрашиваю, не можете сами прийти? Они смеются…

… Там-то, в магазине, Сэм и вышел на Звягина. Определил безошибочно: лопух! Вежливо представился: Григорий. Да, можно просто Григорий. Предложил помощь. Помог. Пришел на дом к Звягину, долго обследовал, уважительно отзывался о собраниях сочинений, назначая им цену.

И Звягин понял, как ему повезло! По сравнению с тем, что ему предположительно обещали в книжном, и тем, что реально обещал Григорий… Словом, Звягин понял, как ему повезло. Правда, Григорий предупредил, что деньги сразу отдать не сможет. Если Николай Яковлевич имеет возможность подождать месяц, два? Дело в апреле было, Звягин имел возможность подождать. Но заранее оговорил, что ему нужны деньги до восемнадцатого июня, даже до пятнадцатого. Устраивает? Устраивает.

Несколько раз Григорий приходил. Описывал, оценивал. И каждый раз к Звягину: устраивает? Очень вежливый и предупредительный. Звягина все более чем устраивало. Особенно гарантии. Гарантии Григория – они были у Звягина в виде тысячи рублей аванса. И если до пятнадцатого июня Григорий не выкупит библиотеку, то Звягин имеет полное право распоряжаться своими книгами и уже своей тысячей. Ух, ты!

Хитрый колобок, Звягин, – святая простота! Деловой! Умеет жить. Такого не проведешь! С законной гордостью всем своим видом демонстрирующий: я деловой, я умею жить, меня не проведешь! Если бы не демонстрировал, тогда, возможно, кто-нибудь и поверил бы.

Эх, Николай Яковлевич! Да нагреет вас предупредительный и ничего не демонстрирующий, кроме вежливости и стеснительности, Сэм. То есть уже нагрел. Вывез библиотеку. И тысячей своей нисколько Сэм не рисковал. Знает Сэм, что почем. Куда бы вы делись с тысячей?! Вы, который деньги с пациента гнушаетесь брать! («Ух, ты! Что вы! Я же вам ничего не сделал, не помог ничем. Вы даже посмотреть не дали… Какое беспокойство?! Перестаньте!.. И я же еще патент не получил. Нельзя…»). Вы, который расписку пишете другу на всякий неприятный случай, а у нотариуса ее заверить – такая мысль даже и не приходит!.. Ничего этого, конечно, Гребнев не сказал, но подумал. А вот про расписку подумал и сказал: куда же она подевалась и подевалась ли?

– Расписка? А, ну да, бумага. С ней очень просто…

Звягин засунул ее в Даля. Маленький Даль. Его еще подарочным называют. Да-да, Гребнев знает… Звягин очень хорошо помнит. И когда Григорий приехал на своем фургоне, Звягин тоже помнил, но все неожиданно быстро произошло. Челночная беготня от полок к фургону. Звягин еще пытался помочь. Совсем из головы вылетело про расписку. Григорий уехал.