Время невысказанных слов

— Вот как. А сколько вам лет, если не секрет?

— Восемнадцать. Почти.

— Студентка?

— Школу в этом году закончила, — удивленно проговорила я, принимая от бармена горячий шоколад и помешивая ложечкой в чашке.

— Поступаешь, значит, в этом году? — как-то разочарованно поинтересовался Мишка.

Я мгновение помедлила.

— Нет, не поступаю. Решила год подождать. Поработать…

— О! — «подлый трус» расцвел и снова как-то загадочно повел глазами.

— У тебя что, косоглазие? — незамедлительно поинтересовалась Воронье гнездо.

— Да нет же. — Мишка с досадой махнул рукой. — Девушка, вы не хотите поработать в этом кафе официанткой?

— Подлый трус! — Воронье гнездо так и опешила. — Ну надо же… и тебе в голову приходят мудрые мысли.

Я непонимающе перевела взгляд с Мишки на Воронье гнездо. Та сейчас же проговорила:

— Послушай… как тебя зовут?

— Варвара.

— Соглашайся, Варвара. Место новое, а официантов не хватает. Мне сейчас в первую очередь нужны люди, которые не на месяц решили устроиться, а на более долгий срок. Ты как раз ищешь работу…

— Да, соглашайся, Варвара! — влез Мишка Подлый трус. — У нас отличный коллектив, хоть и новый. Я вот здесь пою каждый вечер — я бы, конечно, и не стал бы работать в новом непроверенном месте, если бы не моя любовь к Владилене, — простер он руки к Вороньему гнезду, — и если бы не музыкальное название. Все дело в Армстронге. Луи — кумир моего детства, и я уверен, он бы не отказался от возможности спеть со мной.

— Все? — хладнокровно перебила это извержение хозяйка кафе. — Ты его не слушай, он, если заведется, может так долго продолжать. Истории про Луи Армстронга у нас вообще в ходу…

Сзади раздалось покашливание. Все обернулись.

С подносом в руках стояла девушка — моя ровесница — и укоряюще смотрела на собравшихся.

— Эй, товарищи, вы сегодня вообще работать будете?

— Непременно-с, — насмешливо поклонился Миша.

Девушка не обратила на него ни малейшего внимания.

— Ты сама главное работай, Тонь, а я сейчас подойду. — Махнула рукой хозяйка.

— Работница, — захохотал Мишка вслед девушке.

— Она, между прочим, работает больше всех вас, вместе взятых.

— Вообще-то у меня рабочие часы — лишь вечерние. И я не официантка, — обиженно заметил Миша.

— И ты знаешь, я этому несомненно рада, — заметила хозяйка. Мишка скорчил в ответ рожу. Они одновременно повернулись ко мне. — Ну что?

— Работать каждый день? — выпалила я.

— Эту неделю придется поработать без выходных, — развела руками хозяйка. — Мне еще не хватает двух человек на вечернюю смену. Со следующей будешь работать через день. Устраивает?

Я кивнула.

— А зарплата?

— Хорошая, — всунулся бассет.

Хозяйка назвала сумму.

Плюс чаевые. Делятся в конце каждого дня между персоналом. Согласна? Да. Да. И еще раз.

— Пойдем, оформлю тебя. — Улыбнулась хозяйка. — Меня, кстати, зовут Владилена Аркадьевна. Думаю, тебе это пригодится.

Я выбежала из кафе, размахивая еще совсем недавно тяжелой сумкой. Стояла жуткая жара, и я не хотела начинать искать работу сейчас, но раз работа сама нашла меня — глупо было отказываться. Это было то, что нужно сейчас, когда все мои одноклассники сдают вступительные экзамены, а театр, похоже, уже не спасает, как раньше.

И это место… Я вернулась бы сюда, даже если бы никто не предлагал мне работу.

Концерт слышался еще на лестничной площадке. Я открыла дверь своим ключом и осторожно вошла, пиная перед собой тяжелую сумку.

Вошла я вовремя. Раздался внушительный проигрыш, знакомый с детства, и знакомый же голос затянул арию из оперы «Кармен». Волна известной (до тошноты) классической музыки внушительно, подобно Кармен, проплыла по комнатам. Покорно дослушав до окончания, я заглянула в кухню.

Сковородки гремели, переставляясь, радио вещало о перерыве, а бабушка, то есть простите, графиня Трубецкая, руководила парадом.

— О, явилась не запылилась! — фыркнула она, закуривая. — Что так рано?

— Ах, простите, что помешала вашему тет-а-тет, — любезно заметила я, снимая обувь. — А ты, как я погляжу, времени зря не теряешь. Распеваешься… Хоть бы сменила репертуар.

— Я уже слишком стара для перемен! — манерно откликнулась она. Подошла — высокая, худощавая, с безупречно прямой спиной и шикарной прической — и клюнула в щеку.

— Но не стара для вредных привычек, — заметила я ядовито, возвращаясь в коридор и затаскивая сумку в комнату. Наш ежедневный спектакль послушно катил по привычному руслу.

— Не учи меня жить, мелочь! — вытряхнула графиня Трубецкая. — Заведи свои привычки и отстань от тех, кто хоть что-то понимает в жизни! А, кстати, как все прошло? — уже нормальным голосом крикнула она из кухни. — Приз зрительских симпатий?

Она не верила ни в мои способности, ни в том числе, в успех нашей труппы, которую она считала «пустым прожиганием времени, которое можно было посвятить поступлению в ВУЗ».

— Приз Смирнитскому — в номинации «Открытие года». Гран-при нашей «Собаке на сене».

— Да ты что?! — графиня Трубецкая пришла из кухни с половником в руках. С половника капали капли борща. На моей памяти она лишь раз поступила так опрометчиво и бездумно, но тогда и причины-то были посерьезнее. — Шутишь!