Неожиданно в их пикировку вмешался Зарубин:
– Можете поверить мне на слово – я цветов не привозил.
– Подтверждаю, – кивнул Пустовойт.
– А я настаиваю, что больше их никто привезти не мог, – подвел итог своим выводам Голованов и сел на свое место. Притянул к себе свой недопитый стакан и одним глотком опустошил его. Повисла, чуть ли не минутная, неловкая пауза. Все смотрели на него и ждали, чем же все-таки закончится это нелепое расследование, возникшее, по мнению большинства, по совершенно пустяковому поводу.
– Может, тебе лучше по снабжению пойти? – не выдержал наконец Пустовойт. – Там довольно часто несуществующее приходится выдавать за реальное.
– Тогда уж лучше на ваше место, Борис Юрьевич, – огрызнулся Голованов. – Пример нашего участка прекрасное тому подтверждение.
– По-моему, мы двинулись совсем не в том направлении, – вмешался Зарубин. – В конце концов, какая разница, кто принес эти цветы. Мне кажется, они очень кстати на этом столе.
– Тем более, что вы, уважаемый Анатолий Николаевич, прекрасно знали, что именно на этот стол вы водрузите этот букет, когда собирались в эту поездку. Не пожимайте плечами – знали, знали. Так что никакое не совпадение – этот день рождения и ваш неожиданный приезд. Можете снова упрекнуть меня в нелогичности, Борис Юрьевич, но ровно год назад с похожим букетом в руках, примерно в это же самое время, товарищ Зарубин поднимался по лестнице дома номер одиннадцать в тридцать седьмую квартиру.
– Вы безнадежно ошибаетесь, Голованов, – грустно сказала Наташа. – Потому что ничего, совсем ничего не знаете.
Обращаясь только к ней, словно они вдвоем остались сейчас за столом, Голованов совсем тихо заговорил:
– Когда два месяца назад вы появились здесь с совершенно неожиданной и, на первый взгляд, бессмысленной миссией, то произвели на меня такое ошеломляющее впечатление, что я, смирив гордыню, запросил у очень хорошо знакомого радиста некоторые подробности вашей биографии. Радист оказался человеком дотошным и вскоре предоставил исчерпывающие сведения. Разведена, жила скромно и незаметно, трудилась в каком-то из отделов. Потом в Управлении появился новый начальник, а некоторое время спустя по кабинетам зациркулировали определенные слухи…
– И заполучив такие сведения, вы рискнули сделать мне предложение? – попыталась улыбнуться Наташа.
– Слухи вскоре стихли, потому что вы из отдела главного энергетика почему-то перекочевали сюда.
– Выходит, вы меня пожалели?
– Пожалел я, скорее самого себя. Впрочем, мы говорили о цветах… Которые я склонен считать достаточно бессовестной компенсацией за то, что уже два месяца Наталья Степановна высасывает из пальца несуществующие данные по несуществующему участку.
– Чего вам эти цветы покоя не дают? – не выдержал наконец Кодкин. – Подарили и подарили. По пятьсот рублей штука… Считай, пол-ящика водки. Хороший человек подарил. Верно, говорю? – подтолкнул он Веселова.
– Почему нет? – согласился тот.
Наташа неожиданно поднялась со своего места.
– Я, наверное, была бы очень рада, Павел Дмитриевич, если бы цветы привез тот человек, которого вы подозреваете. К сожалению, он не способен думать о таких мелочах. Вы ошиблись. Год назад цветов тоже не было. Борис Юрьевич прав – плохой вы отгадчик. Вы просто очень несчастный человек.
Ни на кого не глядя, она повернулась и прошла в свою комнату.
– Как нехорошо получилось, – грустно сказал Ефимов. – Она так старалась, ждала…
– Надо же когда-то все расставить по своим местам, – словно оправдываясь перед не сводившим с него глаз Зарубиным, пробормотал Голованов и снова потянулся за бутылкой.
Зарубин придержал его руку:
– Ты прав. Мы обязательно должны все расставить по своим местам.
– Хорошенькие он нам с тобой места отвел, – не выдержал Пустовойт. – Причем без малейших к тому оснований. Я тебе говорил, что с ним будет нелегко. А ты еще надеялся найти общий язык.
– Обязательно, – сказал Зарубин.
Он выбрался из-за стола, направился к лестнице и неожиданно стал подниматься наверх в «кабинет Голованова».
– Гляну, как ты там обустроился. Не против?
– Обязательно, – скопировал его интонацию и любимое словечко Голованов. – Выключатель слева от двери. Но кот давно убежал.
– Какой, к черту, еще кот? – не сразу врубился, выбитый из колеи происходящими не по плану событиями Пустовойт.
– Черный. Которого вы долго и старательно здесь обустраивали во славу родного Управления. Интересно, что вы теперь дальше с ним будете делать?
Голованов безнадежно махнул рукой и снова потянулся за бутылкой.