Время обнимать

Аринка тем временем успешно подрастала в своем саду. В понедельник утром Рудик отвозил ее со сменой одежды на специальный сборный пункт, где детей пересаживали в автобусы и увозили в загородный дом, а в пятницу вечером там же забирал. Многие друзья завидовали – ребенок есть, а забот никаких! Правда, и Гуля, и Рудольф с сожалением признавали, что особых способностей в дочке не наблюдается – говорить начала поздно и односложными фразами, считала плохо, рисовать не умела, музыкальный слух тоже не проглядывался. Особенно это бросалось в глаза при сравнении с Артемом. Отец, как назло, вдруг полюбил семейные сборища и в воскресенье приглашал обеих дочерей в гости вместе с детьми. Пусть Артем был почти на три года старше, но он и в Аришкины четыре года болтал на любые темы, знал буквы и ноты и прекрасно пел. А уж теперь, в неполные семь, свободно читал Носова и Драгунского и с хохотом пересказывал приключения Пончика и Сиропчика. Арина смотрела на Тёмку в немом обожании, преданно смеялась, но, кажется, ни слова не понимала из его рассказов.

Родители продолжали активную жизнь. Мама получила страшно интересную возрастную роль в новом спектакле, подбирала грим, перекрасила волосы в пепельную блондинку. Театр по-прежнему много гастролировал, поэтому Арину мама видела редко, но всегда привозила из поездок прекрасную детскую одежду и мягкие удобные башмачки. В детсад такую одежду одевать было немыслимо, зато в выходные, если не выпадали дежурства, Гуля с Рудиком гуляли в парке и фотографировались с нарядной почти иностранной девочкой.

Отец в последние годы стал мягче и внимательнее, расспрашивал о работе, любил порассуждать о новых фильмах и книгах. Он по-прежнему прекрасно выглядел, и мамины вечные шутки об аспирантках, влюбленных в своего профессора, казались вполне обоснованными. Папина любовь к Артему с годами только усилилась, он почти не спрашивал об Арине, зато с упоением рассказывал о Тёмкиных успехах и талантах. Насколько Гуля знала, отец почти каждую неделю ездил к Наташе, чтобы забрать внука в музей или планетарий. Она старалась не обижаться, но все равно получалось несправедливо и неправильно.

К тому же оставался вопрос с фамилией. Мама периодически сокрушалась, что семья Чудиновых безвозвратно уходит в прошлое, будто не она сама родила единственную дочь Гулю вместо вожделенного сына. И когда Арине исполнилось четыре года, Гуля окончательно решила завести второго ребенка, родить наконец всеми желанного мальчика и потом спокойно заняться подготовкой диссертации. Материала накопилось немало, и начальство всячески поддерживало. По опыту с Аришей больших забот и проблем с новым ребенком не ожидалось, детсад только разросся за последнее время и охотно принимал детей из одной семьи.

Да, родился мальчик! Сережа Чудинов, в имени никто не сомневался. Елена тихо прослезилась, вспоминая своего замечательного папу Сергея Александровича, дом в Саратове, переезд в Ленинград. В их кабинете, в ящике старинного письменного стола с бронзовыми ручками, бережно хранился хрупкий, пожелтевшый от времени диплом на имя Чудинова С. А. об окончании с отличием Петербургской военно-медицинской академии. И вот теперь новый мальчик, Чудинов С., будет работать за тем же столом, хранить свои дипломы в том же ящике и учить собственных детей гордиться семьей. В честь замечательного события она решила подарить Гуле любимое ожерелье из аметистов в серебре, немного потемневшее, но такое же прекрасное, как на дореволюционном портрете Ариадны Павловны. И ей казалось, что мама Ариадна незримо присуствует в доме и благословляет своих возлюбленных детей – и дочь, и внучку Аглаю, и долгожданного ненаглядного Сережу.

К несчастью, роды оказались тяжелыми и долгими, тазовое предлежание определили еще на седьмом месяце, но все надежды, что ребенок перевернется в последние недели, не оправдались. Потом у малыша началась желтуха, потом у Гули мастит. Выписались только через три недели, оба замученные и еле живые. Арина страшно обрадовалась братику, перетащила ему в кроватку свои любимые игрушки, рвалась помогать маме и папе, участвовать в купании и пеленании. И категорически отказалась ехать в детский сад. Никто не ожидал от тихой послушной девочки, что она может так орать, лежа на полу и держась побелевшими от напряжения пальцами за ножку тяжелого дубового стола. Гуля вдруг вспомнила, как сама орала у бабушки Марфы, и, к огромному удивлению Рудольфа, разрешила пока не возить Арину в садик. Все равно она сидит с Сережей дома.

Потом настроение испортила патронажная сестра. Никто ее не просил приходить в семью врачей, да еще ко второму ребенку, но она все-таки заявилась.

– Мальчика уже зарегистрировали? Как решили назвать?

– Да, зарегистрировали три дня назад. Назвали Сергеем.

– Очень хорошо, я открываю карточку. Акопян Сергей, точная дата рождения…

– Нет, у ребенка фамилия Чудинов. Чудинов Сергей.

– Что вы говорите? – Сонные глаза засверкали любопытством. – Значит, дети от разных отцов?