Время обнимать

Но однажды, промозглой питерской зимой Елена Сергеевна оступилась и сломала шейку бедра. Что ни говорите, сам Господь Бог когда-то направил Аринину мать в ортопедию! Ногу прооперировали, даже хромоты почти не осталось, но остался страх и неуверенность в походке, особенно зимой. Сережка тем временем бродил по свету, сначала увлекся Индией, три месяца балдел от неспешности и созерцания, но в конце концов подхватил дизентерию и перебрался в Таиланд. Вместе со Степкой они организовали джазовый дуэт, который вскоре разросся в квартет, отрывались по полной, писали тексты и композиции на тему, составили отдельную программу блюзов для престарелых романтиков (платежеспособных в отличие от молодой тусовки!). Домой возвращаться братец совершенно не собирался и твердил маме по скайпу, что только дурак может покинуть найденный рай. В результате Гуля переехала к Елене Сергеевне – в дом своего детства на канале Грибоедова, а Арина оказалась единственной хозяйкой двухкомнатной квартиры на улице Рубинштейна!

Еще в самом начале ее сомнительного романа заведующий, как человек ответственный, поинтересовался, умеет ли Арина предохраняться. Козел, что еще сказать. Услышав про спираль, успокоился, но в какой-то особенно ласковый и теплый вечер вдруг вздохнул с сожалением:

– Представь, солнышко, какие бы у нас получились дети!

Арину повело, как от пощечины, потому что у этого козла уже были дети в обоих браках, но тут же мелькнула отчаянная мысль – а если? На следующей неделе она удалила спираль и со злорадством стала ждать результата. Ждала и заранее представляла, как чертов обольститель будет врать и выкручиваться перед обеими женами и как она посмеется и выставит его за дверь. Сделал дело – гуляй смело! Это будет только ее малыш, милый маленький Чудинов, вот так!

Но прошел месяц, и полгода, и год.

– Ничего особенного не нахожу, – сказала подружка гинеколог, – иногда воспаление почти незаметно протекает, а трубы потом остаются непроходимы. Ты спираль сразу после аборта поставила?

Еще год Арина надеялась, потом вдруг решила, что дело не в ней (хотя у заведующего были две дочки и сын) и буквально соблазнила одного за другим двух молодых ординаторов. Ничего, кроме огорчения и отвращения к самой себе, не получилось. Тем временем ей исполнилось тридцать, мать и Лена намекали, что пора серьезно подумать о замужестве. Но можно ли с самого первого дня обманывать близкого человека? И какой вообще смысл в замужестве, если детей все равно не будет?

Машенька Власова, как всегда, смотрела на дверь, но уже не плакала, а, увидев Арину, даже улыбнулась. Застенчиво, еле заметно улыбнулась. Вот и хорошо, она будет лечить и любить чужих детей. Можно добросовестно работать, защитить диссертацию, на Новый год отправлять подарки в какой-нибудь детский дом или даже в несколько детских домов… Арина неожиданно для себя шагнула вперед и обняла Машу за плечи, прижала к груди пушистую головку. Господи, что за сантименты! Она поспешно выложила в тумбочку коробку зефира, сырники и безобразную, но почему-то любимую детьми куклу Барби. Не настоящую, а подделку за сто рублей.

Заведующий разрешил уйти, хотя и скривился. Не мог простить прекращение без причины их прекрасного романа. Но особенно придираться не решался, знал, что Арина перфекционистка во всем и халтуры не выносит.

Ужасно неприлично, что она все время на него смотрела. Нет, конечно, не в упор, но куда бы ни переводила взгляд, невольно видела крепкие загорелые руки, футболку с короткими рукавами, славное открытое лицо. Жалела тетю Наташу, обнимала Артема, выражала сочувствие и соболезнования и опять натыкалась взглядом на обалденное, обгоревшее до темноты лицо и встречный взгляд огромных библейских глаз. Очень знакомых глаз, вот что странно! Грустный растерянный Артем подошел и представил:

– Леня, мой брат из Израиля, внук Аси. Ты помнишь Александру Самойловну?

Да, она прекрасно помнила сестру Тёминой бабушки, она всегда помнила всех родственников. Брат из Израиля, и у обоих братьев одинаковые глаза, теперь понятно. И понятно, откуда нелепая в траурный день футболка! Артем и Петр Афанасьевич, конечно, были в темных костюмах, тетя Наташа в строгом черном платье, она сама успела в последнюю минуту заскочить домой и переодеться в черные брюки и блузку. Говорят, израильтяне порядочные разгильдяи и ничего не понимают в одежде. Но почему-то его футболка и джинсы не раздражали, человек в горестную минуту имеет право быть самим собой.

Артем за прошедший год побледнел и даже постарел, если можно так сказать о человеке тридцати четырех лет. Много работает или жена достала? Лена и мать в домашних разговорах называли жену Артема Валюшкой: Валюшка вышла прогулять новую шубу, Валюшка держит для няни отдельную дешевую еду, Валюшка опять нахамила Наташе. Да-а, Арине бы Валюшкину хватку. Бедный Артем, надо суметь так глупо жениться!