Время одуванчиков

Сидели –то по подъездам, то по подвалам. Клей тогда не нюхали, хотя достать его особой проблемой не было. Просто как то не додумывались до такого. Пили, что получится достать – портвейн, водку там если есть. Пиво, если продадут. Щупали девчонок. Дрались. Осознавали свое единство и то что если мы будем друг с другом махаться – нас растопчут. Какой досуг, вы о чем вообще? Как вы себе представляете досуг? Ну, сходим там, в парк или на речку – вот и весь досуг. Но в основном досуг – это драка. Читать никто не читал особо.

Потом уже появились качалки и уголовники, набиравшие разборные бригады из пацанов.

Знаете, когда я все понял? Когда убивали моего друга. Я еще совсем пацаном был, а он меня постарше на пару лет. Несколько человек. На стадионе пришкольном, в субботу вечером. Он уже в бригаде был, связался с углами. Что-то там накосячил. Его сначала пинали, потом топтали, потом взяли двое за руки – за ноги, поднесли к футбольным воротам. Раскачают – и об перекладину ворот. Еще раз. Еще. А я все на это смотрел. Я даже не пытался вступиться – я один, там человек десять старшаков, а пацанов во дворе не было, я это знал. И я просто струсил. Это был последний раз, когда я струсил. И после этого дал себе три зарока. Что я буду всегда носить при себе нож. Что я добуду ствол. И что я всегда буду выше этой погани в партаках.

Потому – какая хорошая жизнь в СССР, о чем вы?! Истину вам говорю, чернее черного жизнь была.

Уже через несколько лет мы на практике выяснили, что блатные – никакие там не бесстрашные, и понятия их – не такие страшные. Если человек втирает тебе про понятия, разводит тебя на пальцах – можно слушать. И тогда ты проиграешь. Можно пытаться возражать, но тогда ты тоже проиграешь, потому что играешь по чужим правилам. Они годами сидят в своих зонах, и от нечего делать языки чешут. А можно выстрелить в голову. И тогда ты точно не проиграешь, по крайней мере, сейчас. И тебя не запинают в мясо…

И они тоже поняли. Что мы – ломом подпоясанные. И не один, не два – а все. Одного уберешь, двоих – ничего не поможет. Остальные разберутся с тобой…

…

Так я и прикорнул на диванчике, потому что ночью не доспал, и глаза уже слипались. Проснулся от того что меня трясли за плечо.

– Что… Мозг приехал?

– Нет. Александр Иванович, Королева нашли.

– Кого? – я не врубался спросонья

– Королева, Петю. Того охранника, что Кристину Александровну отвозил.

– И что? У нее был?

– Нет…

И снова – кольнуло.

– Что?

– Ему голову отрезали.

…

Крыса жила в новом районе, в доме который мы давно еще выстроили для себя – в девяносто седьмом въехали. Тогда мы вели войну за город, потому дом построили для себя, чтобы основной актив конторы жил в одном доме, в шаговой так сказать доступности. Тогда этот дом считался верхом крути, его в городе так и называли – Бандитский. Сейчас это просто дом, так сейчас не живут и не работают, все разъехались уже. Но у меня там квартира осталась, я оставил ее Крис, когда уходил.

От того места, прикрытого разросшейся сосновой рощей – подъездная дорога ведет к основной трассе – на Москву – и по ней же можно быстро попасть в центр города. За рощей – гаражный кооператив от завода, довольно старый. Когда то мы его крышевали, там все машины держали и там же собирались. Девяностые – это совок совком еще был, тогда считалось нормальным для мужика целый день на гаражах проторчать. А что еще было делать? Вот такой вот клуб по интересам – машины сами ремонтировали, там же заготовки держали на зиму, консервацию всякую. Ну и выпивали без пригляда жены, понятное дело. Это сейчас диким кажется – на гараже весь день проторчать – а тогда только в путь.

Когда мы туда подъехали – там уже ментов было полно, целое половодье мигалок. Я пошел вперед, у оцепления показал удостоверение депутата городской Думы. Оно права прохода конечно не давало. Но меня пустили.

Зады гаражей – там свалка – перекрыты, лента висит. Накрытое тело, еще не увезли…

С той стороны – есть тайный лаз, можно выйти в овраг, а там чесать до самой ТЭЦ.

Мужик в кожаной куртке, с кем-то нервно говорящий по телефону, увидел меня, бросил – «перезвоню», прервал звонок:

– Э, э! Этого кто сюда пустил?!

…

С полицией в целом и с угрозыском в частности – отношения у меня были сложные. С одной стороны – я был частью номенклатуры, что бы это не значило. У меня была целая коллекция визиток полковников и генералов МВД, даже федерального уровня. С другой стороны – полиция и угрозыск, то есть офицеры среднего уровня, кто и выполняет всю работу – прекрасно понимали, кто я такой на самом деле, и кто мы все такие. С третьей стороны – самые умные понимали, что лучше иметь дело с мафией, чем с этническим, например, беспределом. Мы не позволяли зайти в город чужим, мы не устраивали кровавых разборок со стрельбой, мы жестоко пресекали попытки этнических группировок получить в городе хоть что-то. Если нас вдруг не станет – зайдут чужаки и начнется кровавый передел сфер влияния. Тогда просто город в крови захлебнется. А попадет им – за то, что не сладили с преступностью.