Время огня

Убил бы! Макс почувствовал, как в душе снова закипает злость… И снова осадил себя, но на этот раз не взывая к совести и человечности, а апеллируя к холодному расчету. Не сейчас.

Теперь Максим уже почти не сомневался, что за него эту проблему не решат никакие стечения обстоятельств или шальные пули. Придется марать руки. Или уходить с Лешим. Третьего не дано. В связи с тем, что Кольцов намерен держать Макса «у ноги», ближе к жизни был первый вариант.

— Тогда я сам останусь, — сказал Гелашвили. — Остальным только по цистернам с пяти шагов палить.

— Ты мне нужнее, — после недолгих колебаний заявил Кольцов и насмешливо взглянул на Максима. — Уж постарайся уцелеть, Соколов. Мы ведь еще не закончили. Жора, командуй.

Максим стиснул зубы и исподлобья уставился на Лешего, как бы выпрашивая у него взаймы немного выдержки. Спокойствие сталкера было единственным, что могло удержать сейчас Максима от резких телодвижений.

Леший понял чистильщика правильно. Он незаметно ухватил багровеющего от злости Макса за ремень, отвернулся и принялся изучать приближающегося противника.

— Все на пузо! — не по уставу скомандовал сержант. — По траншее ползком до перекрестка, дальше бегом, марш!

Все выжившие бойцы Кольцова выполнили команду на «отлично». Один только Анисин на секунду задержался, смерил Лешего взглядом, ухмыльнулся и погрозил сталкеру пальцем. Но ничего напоследок не сказал, даже удивительно.

За ефрейтором отправился Кольцов, он обошелся без прощальных многозначительных взглядов, будто был уверен, что через пять минут Соколов и Старшинов догонят группу.

Последним в траншею сполз сержант. Он смотрел на бойцов с сочувствием, и в словах его прощальной фразы не было никакого скрытого смысла. Ему-то ни тот, ни другой ничего не задолжали.

— Держитесь, пацаны. Ждите, пока наци не пройдут парк. Потом валите, сколько успеете, и за нами. Только теперь без героизма. А то знаю я вас. Пять минут продержитесь — и пятки взад, лады?

— Лады, генацвале, — Леший махнул рукой. — Не поминай лихом, если что. Ползи давай, не мешай работать.

Гелашвили кивнул и пополз следом за остальными спецназовцами. Когда сержант скрылся между закопченными руинами, Макс выдохнул с облегчением и выразительно взглянул на Лешего. Тот почувствовал взгляд приятеля и вопросительно поднял одну бровь.

— Чего уставился?

— Ноги?

— Чего — ноги? Драпануть предлагаешь?

— А ты разве не этого хотел? Это же не твоя война.

— Зато твоя, — Леший помотал головой, — и сержанта твоего, и других.

— Ты передумал, что ли?

— Нет, — Леший поерзал, устраиваясь на позиции поудобнее. — Через пять минут уйду, как и договаривались.

— А если уже не сможешь уйти? — удивленно спросил Макс.

— Значит, не смогу, — равнодушно ответил Леший. — Через пять минут увидим. Я, Максимка, хоть и торгаш, но понятия имею. Уговор дороже денег, даже с красными. Мать вашу…

Все-таки очень странный тип этот Леший! Очень странный! Вчера еще мог обмануть, подставить, продать, а сегодня вдруг про какие-то понятия вспомнил. Что на него нашло? И, главное, так не вовремя!

Максим, сердито сопя, улегся в трех метрах правее Лешего и тоже повозился, устраиваясь на позиции.

«Ничего на него не нашло, — вдруг понял Макс. — Просто так устроен человек. Снаружи он какой угодно, по ситуации и окружению, а внутри правильный. А его «понятия» в других кругах честью называются. Неожиданно и непривычно говорить это про Лешего, но, как выясняется, он вполне благородный… разбойник».

В прицеле замаячили егеря, и Максим был вынужден очистить голову от всего лишнего. Все, о чем ему следовало думать в ближайшие пять минут, отражалось на экранчике прицела.

Так и вышло. На этот раз Максим стрелял без горячки, дышал ровно, спуск не дергал, а потому тратил боезапас экономно и эффективно.

Группе егерей пришлось рассыпаться и открыть ответный огонь, но такой расклад был явно не в их пользу. Позиции чистильщика и сталкера располагались чуть выше и за более толстыми остатками стен, поэтому егеря, утратив тактическую инициативу, рисковали зависнуть на этом пятачке на неопределенный срок. Во всяком случае, в течение требуемых пяти минут два бойца в военной форме могли продержаться легко. Хватило бы патронов.

Патронов хватило на шесть минут сорок секунд вялой перестрелки.

— Все, я пустой! — Максим сполз с бруствера, бросил разрядившийся ИПП и достал «Страйк». — Хватит геройствовать! Да и пять минут твои закончились! Уходить отсюда надо, Леший! К тамбуру пробиваться!

— И дальше что? — Леший тоже чуть сполз вниз и мельком взглянул на счетчик боезапаса.

Судя по выражению лица сталкера, и у него патронов было негусто. Но это Лешего, похоже, не волновало. Он сохранял выдержку и смотрел на нервничающего Соколова снисходительно, как смотрит учитель физкультуры на чересчур пухлого школьника.

— Как что? — Максим постарался скрыть нервозность, но у него ничего не вышло. — Уйдем из локации, а там сориентируемся.