Время олимпийских рекордов

— Да, — теперь уже настала кивать моя очередь, — позвонишь и договоримся, когда встретимся.

Встав, я взял её за руку и повёл к входной двери, она как послушная овечка на верёвочке, пошла за мной.

— Ладно всё, жду звонка, — я наклонился и легонько поцеловал мягкие губы.

— Я позвоню, — твёрдо сказала она.

Выйдя за дверь, я стал спускаться вниз, и затем вспомнил, что не выполнил ещё одно условие, которое обязательно должно было быть, судя по прошлым двум разам. Рисковать и менять правила не хотелось, а то вдруг мне это потом не зачтут, так что я помчался назад, позвонив в звонок.

— Ваня? — Варя недоумённо на меня посмотрела, — что случилось?

— Ещё один обязательный пункт, — я попой закрыл дверь, распахнул на ней халат, расстегнул блузку, увидев на девушке плотный, телесного цвета бюстгальтер. Его я просто поднял вверх и потрогал её небольшую грудь.

Варя с круглыми глазами, молча за всем этим наблюдала.

— Так, а теперь скажи вот с такой интонацией: — Ваня!

Она странно на меня посмотрела, но послушно сказала.

— Ваня!

— О, теперь точно всё, — обрадовался я, убрал руку, вернул назад бюстгальтер, сорочку и халат. Зачем ещё раз её поцеловал и под ошарашенным взглядом девушки, снова убежал в подъезд.

Глава 27

Поскольку до отъезда оставалось совсем мало времени, а данное обещание нужно было выполнять, я развёл бурную деятельность, приставая ко всем своим знакомым разом. Оказалось, как таковых клиник для наркоманов в СССР не было, были лечебно-трудовые профилактории закрытого типа, мало чем отличающиеся от тюрем. Туда девушку я конечно ни за что не стал бы отправлять. Уставший от моей активности Щитов, который сначала испугался, что я ищу его для себя, но когда мы с ним поговорили, он пообещал помочь и правда, вскоре мы уже разговаривали с доктором в небольшом профилактории, который за большие деньги выделял отдельные палаты для алко или наркозависимых людей, в основном золотой молодёжи партийной элиты или артистов, чтобы их имена нигде не светились, поскольку клеймо ребёнок-наркоман могло погубить политическую карьеру родителя. В профилактории пациенты жили изолированно всё время после помещения туда, и врачи занимались ими персонально, используя западные методики лечения.

Прозвучавшая сумма в пятьдесят рублей в день меня конечно шокировала, а прикинув общую сумму, нужную чтобы Варя побыла там, я совсем загрустил. На моей Сберкнижке хорошо если было двести рублей после последнего вояжа в школу-интернат.

— Если ты так переживаешь за девушку, мы можем оформить тебе кредит из фонда взаимопомощи ЦСКА, — предложил мне Николай Петрович, — но только придётся его отдавать, ты же понимаешь.

— А так можно? — удивился я.

— Конечно, если сегодня поспешим, до вечера всё оформим.

— Доктор, вы можете забронировать место? — обратился я к сидящему напротив нас врачу, — я привезу всю сумму завтра утром.

— Конечно без проблем, — согласился он, — тогда сразу небольшая информация, палаты у нас двухместные, чтобы люди не оставались в одиночестве. Поэтому она будет лечиться у нас в компании ещё одной девушки.

Его слова заставили меня задуматься.

— А если есть ещё одна больная, её знакомая, тоже наркоманка, — я могу оплатить чтобы они лечились у вас вместе?

— Эффект будет даже лучше, если они знакомы, но за неё тоже придётся платить по пятьдесят рублей.

— Это я уже понял доктор, — тяжело вздохнул я, — сколько обычно длится лечение?

— Наш курс рассчитан на месяц, но я обычно рекомендую два, — серьёзно ответил он, — и да, поскольку пациенты у нас не совсем стандартные, нужно письменное согласие на лечение от любого из родителей.

— Готовьте палату, — снова вздохнул я, понимая, что отдам за лечение двоих огромную сумму, на которую можно было купить машину, а то и не одну.

Попрощавшись с врачом, мы пошли к ожидающему нас автомобилю, а молчавший Щитов спросил у меня.

— Ваня я конечно привык к твоим чудачествам, но у них что нет родителей? Зачем тебе тащить всю сумму целиком? Это ведь огромные деньги. Если у тебя ничего не получится на Олимпиаде, ты на десятки лет в долговую кабалу себя загонишь.

— У первой обеспеченные родители, но они не знают о проблеме дочери, и судя по словам Вари, лучше им не знать, а у Жени, сестры Димы, родители обычного среднего достатка, они о таких деньгах не слышали никогда.

— Ну смотри, дело твоё конечно, но это и правда странно, — пожал он плечами.

Чтобы не откладывать дела в долгий ящик, по возвращении на базу ЦСКА мы оформили все нужные документы, и мне выдали из кассы пачки денег, запечатанные красной банковской лентой. Чтобы не держать их у себя, я вызвал такси и отвёз всю сумму в профилакторий, заключив там договор на двух девушек и только после этого, взяв Диму, отправился к его родителям.

— Ваня! — постаревший будто на двадцать лет, весь сгорбленный и усталый профессор Татищев с большими синяками под глазами, был тем не менее рад меня видеть.

— Ты так давно не заходил! — суетился он, показывая мне дорогу на кухню, — уже наверно всё забыл, чему вы с Анной учились у меня?