Время падать, время летать (СИ)

— Это ты изменила ее — в тот самый миг, когда заставила львицу принять тебя как равную. Ты связала ваши души. Навсегда. — Ильгре открыто улыбнулась. — Ты не убьешь ее — ты сделаешь ее практически бессмертной. Львицы живут лет пятнадцать, не больше. Люди — несколько десятков лет. Когда она умрет от твоей руки, ее душа станет частью твоей собственной. Вы будете навеки связаны, разделив одно тело на двоих.

— Пожалуйста, — прошептала Блейз, опускаясь на колени перед львицей. — Не заставляйте меня делать это.

— Таков обряд, мне жаль. Но, Блейз… я думала, ты давно поняла и разделила наши убеждения: тело ничего не стоит без души. Просто пойми — ты даруешь новую жизнь тому, кто скоро жить перестанет.

Она заглянула в мудрые кошачьи глаза цвета расплавленного золота. Прижалась щекой к жесткой гриве, скользнула ниже, чтобы услышать стук горячего сердца зверя. Вздрогнула, когда рядом с ней упал тонкий кинжал с золоченой рукояткой. Протянула руку, сжала ладонь, ощутив холодное прикосновение стали.

— Вы обещаете мне, что ее душа будет жить? — прошептала Блейз.

— Она будет. Клянусь.

«Прости». Быстрый взгляд в глаза. Львица почуяла ее печаль, ее тревогу. Заволновалась.

Блейз закусила губу, ощутив во рту солоноватый привкус крови. И, не колеблясь, нанесла удар. В самое сердце. Рукой, испачканной в темной крови, вытерла с лица слезы. Жрица не должна была их увидеть.

Что-то изменилось. Странный шум, заполонивший пространство, вытеснил все звуки, кроме одного. Блейз зажмурилась, зажала уши руками — чтобы заглянуть внутрь себя. Чтобы расслышать размеренный стук сердца и… еще одного. Миг — и все стихло. У душ нет сердец. Но она точно знала, что душа львицы отныне стала ее частью. «Мы вместе. Мы едины».

Впервые за очень долгое время она улыбалась.

— Подойди ко мне, — попросила Ильгре.

Когда Блейз замерла от нее на расстоянии вытянутой руки, жрица провела пальцем по ее ладони, собирая кровь. А затем кровью, как краской, нарисовала странную вязь у самого глаза, к виску и до середины щеки. Сначала стало горячо, а потом… Блейз закричала от ослепившей ее боли. Когда красное марево рассеялось, кончиками пальцев коснулась щеки, провела по изгибам узора метки-татуировки. Ей не было жалко лица.

Тело без души ничего не стоит.

Ильгре заглянула ей в глаза.

— Забудь о том, кем ты была, какое имя носила. Отныне ты — клинок Тхана. Отныне ты — Львица.

Блейз прикрыла глаза, выдыхая. Львица.

— Мне нравится, — улыбнулась она.

— Но это еще не конец, — отчеканила Ильгре. — То, что внутри тебя — звериная ярость и звериная сила, ничего не значат… пока ты не научишься ими управлять. Но для меня это не первый ритуал единения. Я научу тебя всему, что знаю. Тебе предстоят долгие недели осознания и принятия твоей новой сущностью — наполовину человеческой, наполовину звериной. Делить одно тело на двоих не так-то просто, как кажется. Усмирять в себе зверя, уметь подавлять пока еще не знакомые тебе инстинкты — или, напротив, призывать их, чтобы стать сильней и свирепее. Чтобы стать неуязвимой.

— Вы обещали сказать мне имя того, кто убил моих друзей.

— Время еще не пришло. Сначала…

— Я знаю, что будет сначала, — жестко отрезала Блейз. — Я научусь быть смертельно опасной, лучшим воином, который будет защищать вас до конца. Я научусь всему, обещаю. А затем уничтожу его. Ради себя, ради вас. Я его уничтожу. Но мне нужно имя, которое я буду повторять, засыпая и просыпаясь.

Ее жажда мести не угасла — только разгорелась. Ее ненависть к убийце не поблекла — стала только сильней.

— Оно отравит твою кровь, — туманно сказала жрица.

— Пускай. Яд мне не помешает, — усмехнулась Блейз.

В памяти всплыло лицо незнакомца — длинные волосы, ярко-голубые глаза. И кровь, обагрившая руки.

— Имя, — потребовала она, вонзая ногти в ладони. Стало чуть легче.

— Шадриан. Король Душ.

Глава двадцать четвертая

Я медленно ступала по ковру, невольно проникнувшись торжественностью момента.

В душе — смятение. На шее — тяжелое бриллиантовое ожерелье. В руке — роскошный букет белых роз, чьи шипы, сейчас срезанные, в Бездне были по-настоящему ядовиты. Под кожей — почти невидимые, но различимые на ощупь слова клятвы крови Шадриана. По левую сторону — дагуэры, по правую сторону — ошеломленные происходящим альграссцы. А впереди… он. Король Душ. Мой будущий супруг.

Столько взглядов, скользящих по моему лицу… Маленькая девочка внутри меня отчаянно хотела сбежать. Скрыться. Но впервые за долгие годы я не пошла у нее на поводу — просто не могла себе этого позволить. Заставляла себя идти, держа спину прямо и твердо глядя вперед. Дойдя до свадебной арки в конце тронного зала, увитой плющом с распустившимися цветами, я остановилась.

— Белый тебе к лицу, — шепнул Шадриан.

Щекам стало жарко.

Хотела бы я выбрать для церемонии менее символичный цвет платья, но… не вышло: белый — цвет Клана Душ.

Мы не произносили клятв — дагуэры, которые связывали себя брачными узами, точно знали, что их ждет. Слова не нужны, когда соединяются души.