Время палача

— Успокойся! — Вадим пустил из сифона в стакан шипучую стрйку, протянул Александру. Заодно несколько «приобнял» лихорадочно вскипающую мантию коллеги. Следовало успокоить Изотова. Стресс, конечно, штука небесполезная, где-то даже необходимая, но сегодня коллеге лучше было бы обойтись без дополнительных потрясений. Проще простого было бы скачать у него информацию прямо из памяти, а после усыпить или отправить домой, но отчего-то Дымов даже мысленно не позволил себе предположить подобные действия. Изотов действительно узнал о нем чересчур много. Настолько много, что жить с этим и далее ему было бы просто сложно В каком-то смысле они беседовали сейчас абсолютно на равных, но равенство изначально неравных также представлялось вещью достаточно обременительной. Во всяком случае, для Изотова.

— …Помнишь, я как-то тебе про подружку рассказывал? Которая еще залетела от меня… Так вот, я ведь на грех тебя склонить хотел. Чтобы, значит, ты беременность эту ликвидировал. Тебе ведь это раз плюнуть — без крови, без осложнений. А потом вдруг подумал — я же против судьбы иду, понимаешь? Скоро уже тридцатник, а до сих пор ни семьи, ни детей. Другие бы радовались, а я дурное замыслил…

— Ну и?

Изотов пожал плечами.

— Вот и радуюсь теперь. Родители у нее просвещенные, так что живем пока в гражданском браке. Но скоро, вероятно, распишемся. Не для меня, для нее. Чтобы, значит, не волновалась попусту. На детях — на них ведь все сказывается.

Вадим опустил руку на плечо приятеля. Силы окончательно восстановились, теперь он уже в состоянии был помочь Изотову, и незримое тепло текло через его ладонь, согревая взбудораженную душу Александра, наполняя его сонным покоем.

— А сначала, Вадик, я ведь перепугался. Решил — все! Либо линяю из клиники, либо выкладываю все Раисе Дмитриевне. А потом… Когда тот педофил-чинуша концы отдал… — спина Александра дрогнула. — Я понимаю, мы не можем судить. Но ты ведь другое дело. Ты — Палач, существо иной категории! Ты и не судишь даже, ты просто подытоживаешь события. Сухо и беспристрастно. Вершишь то, что должно было случиться и без твоего участия.

Лицо Изотова вновь обратилось к Дымову.

— Знаешь, я все пойму. Даже если тебе придется меня убрать. К этому ведь и шло. Я сам накинул себе эту петлю, влез по сути в чужое… Но она-то не виновата, правда? — Изотов, встрепенувшись, полез в карман. — Послушай, я дам тебе ее адресок, а ты уж потом сам решишь, как ей лучше все объяснить. Ты ведь это умеешь. Потом, когда меня не станет…

— Замолчи, пустомеля!

— Но я хотел сказать, что тебе не в чем себя…

— Я сказал: все! — Крепко встряхнув приятеля за плечи, Вадим заглянул ему в лицо. — Не хочу больше слушать весь этот вздор! Ты хоть сам понимаешь, что за чепуху ты городишь?

Изотов ошарашенно молчал.

— Задумался? Вот и хорошо. А теперь послушай меня. — Вадим вздохнул. — Можешь мне верить, но я очень признателен тебе за этот приход. Наверное, это действительно было нужно. И мне, и тебе. Спасибо и за предупреждение. Этим твоим товарищем я непременно займусь.

— Ты убьешь его?

— Запомни, дурила, я никого не убиваю. Это просто не в моих силах.

— Но как же тогда…

— Мы все, — голосом заклинателя произнес Вадим, — уничтожаем себя сами. Только так, Саша, и не иначе. Уничтожаем своими мыслями и своими поступками. Я ведь много тебе рассказывал про метатела, рассказывал про каверны и изъяны на мантиях. Так вот, я могу устранить любой дефект, но если пациент не поможет себе сам, на том же самом месте месяцем или годом позже появится новая язва — еще страшнее прежней. Потому что это первейший закон вселенной.

— Карма, — эхом откликнулся Изотов.

— Пусть карма, дело не в названии. Весь мир, Саша, это некое подобие четырехмерного кубика Рубика. Измени одну крохотную грань, и изменится общая картина. Оттого и страдают невинные, оттого и трещит по швам вся наша домотканная справедливость. Она не может быть выборочной — для отдельных народов и сословий. Будут грешить одни, значит, обязательно отзовется на других. Грехи отцов ваших — да на детей ваших и так далее, и тому подобное. Уж поверь, я имел возможность в этом убедиться. В том и кроется опасность всякого механического излечения. Мы просто перебрасываем ущербную грань с одной стороны искомого кубика на другую. И вместо ангины клиент получит осложнение на сердце, изъязвление пищевода, а то и вовсе умудрится перебросить свои болячки на собственных детей или родителей. Это не месть Всевышнего, это элементарный баланс. Все в природе должно быть уравновешено — и болезни со здоровьем, и жизнь со смертью.

— Но ведь люди воюют!..