— Вот видишь, а я и этого толком не знаю. И никто из моих сверстников не знает. У нас другое образование, понимаешь?
— Вот и помоги мне. — Разливая чай, Вадим кротко улыбнулся. — Подскажи, где и какие ляпы я совершаю. Обещаю, что буду к твоим советам прислушиваться.
Помешав ложечкой в кружке, Алла подняла голову. Глаза ее распахнулись во всю ширь, став похожими на пару женских зеркалец. В каждом из них Дымов с удивлением разглядел себя — сидящего на табурете, с кружкой парящего чая в руке.
— Скажи честно, ты шпион?
Он усмехнулся.
— Знакомая фраза. Не помню, откуда.
— Вот видишь. А люди твоего поколения смотрели этот фильм десятки раз.
— Какой фильм?
— «Адъютант его превосходительства».
— Кажется, я тоже его видел. — Осторожно сказал Дымов. — Одну или две серии.
— А ты целиком посмотри. Очень неплохой фильм. — Аллочка продолжала испытующе глядеть на него. — Если хочешь, можешь спросить у меня то же самое. В смысле, кто я такая. Но я-то не шпионка, и никто меня к тебе не подсылал. Честное слово!
— Я знаю.
Было видно, как она вспыхнула. Даже чуточку разозлилась.
— Между прочим, некоторые товарищи действительно подкатывали с разными вопросами. Пару раз даже деньги предлагали.
— Ну да?
— А ты как думал! Спрашивали о твоих методиках, интересовались пациентами. И знаешь, что я им отвечала?
— Знаю.
Она сердито бросила ложечку на стол.
— Послушай! Если ты умеешь читать чужие мысли, это не дает тебе право…
Вадим мягко накрыл руку Аллочки ладонью.
— Брэк, малыш! Я все понял. И в голову твою я не лезу, поверь мне. Просто о некоторых вещах несложно догадаться без всякой телепатии.
Тревога в ее глазах мгновенно сменилась детским любопытством.
— А ты, правда, умеешь угадывать чужие мысли?
Вадим ласково погладил ее руку, ответил не сразу.
— Видишь ли, Аллочка, чужих мыслей нет. Мысли — достояние целиком и полностью общественное. Кто-то и впрямь может их слышать. Извне, понимаешь? А кто-то нет. Так они и попадают в наши головы. Вот угадывать чужие намерения у меня действительно иногда получается. Но мысль и намерение — разные вещи.
— Как это?
— А вот так. Волк намеревается утащить теленка, но это не мысль, это зов голодного желудка. Шестнадцатилетний оболтус поедает взглядом красивую дамочку. Его желания также неверно отождествлять с мыслями, поскольку настоящие мысли — это нечто совершенно иное. Я бы сказал — качественно иное.
— Кто вы? — вырвалось у девушки.
— Я? — Вадим покосился за окно, рассеянно потер мочку уха. — Человек, Аллочка. Ко всему прочему еще и мужчина, если ты заметила.
— Ты знаешь, о чем я спрашиваю… — она порывисто вздохнула. — Я ведь давно стала подмечать все эти странности. Даже тетрадку завела с записями.
— Дневник, что ли?
— Ну да, дневник наблюдения. Совсем как в школе. Только я следила не за погодой, а за тобой.
— И к каким выводам ты пришла?
— Я поняла, что ты умеешь то, чего не умеют другие. Мало того, что ты излечиваешь самые жуткие болезни, успокаиваешь психопатов, так ты и говоришь немного не так, и одеваешься странно. А еще я помню того колченогого пса. Ты даже не воспользовался гипсом. Как такое возможно?
— Ну… Иногда бывает возможно.
Она упрямо мотнула головой.
— Ты не тот, за кого себя выдаешь.
— Верно, не тот. Мы все себя за кого-нибудь выдаем. Разве за это можно винить?
— А я не виню, я спрашиваю. — Аллочка прикусила губу.
— Ну, раз спрашиваешь, придется ответить. — Вадим грустно улыбнулся. — Ты права, Аллочка, я действительно беглец. Смертельно больной человек, покинувший свой мир и угодивший по нечаянности к вам.
— К нам?
— Ну да. Если честно, то ТАМ я долго бы не прожил. Месяц-полтора от силы. Так что терять мне, в сущности, было нечего, вот и рванул. От друзей, соратников, подчиненных.
— Но для чего?
— Может, для того, чтобы не превращаться в обузу, а может, по иным причинам. Самое странное, что здесь все неожиданно прошло. Более того — я не только поправился, но приобрел нечто иное.
— Иное?
— Ну да. Например, способности, которые, как выяснилось, могут приносить людям пользу. Таким образом, я и превратился в лекаря. Без сертификатов, лицензий и вузовских дипломов.