Время Паука

Следующей мраморные плиты пришлось покинуть Эйлин Мак-Бридж, черной пешке на d7. Опьяненная красотой огромного парка, прелестью летней ночи и сладким вином, Мэри-Энн тут же схватила миссис Мак-Бридж за руки и пустилась с нею в пляс на большой лужайке. Вскоре они, держась за руки, убежали в лабиринт, и многие на поле могли видеть, как Мэри-Энн и Эйлин стоят там, хлопая в ладоши и целуя друг друга. Хэмиш Мак-Бридж тоже видел, что происходит в лабиринте, и радовался за жену, он не ревновал, зная, что подвернись ему такая возможность, он первый бы начал ласкать Мэри-Энн. Прошло много времени, прежде чем еще несколько гостей смогли покинуть мраморную площадку.

Эта запутанная история стала предметом бесконечных комментариев и обсуждений, но здесь она будет пересказана как можно короче, в общих чертах.

Стояла волшебная ночь, казалось, будто эльфы и ангелы-хранители управляли тем, что случилось той летней ночью. Лорд и герцог все больше сосредоточивались на игре, но партия слишком медленно подвигалась к завершению, и вскоре сад уже кишел гостями, покинувшими свои места на мраморном поле. Все толпились вокруг Мэри-Энн, и даже те, кто никогда раньше ее не видел, кружили возле нее, полные восхищения и страсти.

Впервые в жизни Мэри-Энн почувствовала вкус свободы и могла быть самой собой, могла дарить свою неиссякаемую любовь, и, добрая по природе, она наслаждалась, однако, видом Яна, которого герцог по-прежнему передвигал то туда, то сюда по мраморным плитам. Ян Мак-Кензи оставался на поле до тех пор, пока герцог Аргайлъ не объявил лорду Гамильтону мат, но это случилось уже на рассвете. У Мэри-Энн были все основания опасаться, что Ян захочет наказать ее, когда они вернутся домой, но пока что она об этом не думала, она помнила только о многолетних изменах Яна и верила, что в мире существует справедливость. Пока еще это была ее ночь.