Время перемен

Частичным отображением этих тенденций стало трехстороннее соглашение, подписанное Великобританией, Францией и США 25 мая 1950 г. Хотя соглашение было нацелено прежде всего на локализацию арабо-израильского конфликта, основные положения документа регламентировали «совместные усилия сторон в деле поддержания мира на Ближнем Востоке», а также введение режима мониторинга поставок вооружений любой из сторон странам региона[48].

Американская сторона пошла навстречу Англии, согласившись принять ограниченное участие в военных инициативах на территории Ближнего Востока. Базой для этого решения стала резолюция Совета по национальной безопасности № 47/2 и дополнившая ее за № 47/5. План проведения мероприятий подразумевал ограниченное военное присутствие в регионе, основанное на соглашениях с определенным числом стран региона.

Основой для стратегических построений зарождавшейся модели региональной безопасности стал план «Внешнего оборонного кольца», который покрывал «линию Рамаллы», чего требовала британская сторона. Региональными партнерами предполагалось избрать Турцию и Пакистан. Командные функции планировалось сосредоточить в едином центре, главенство в котором по замыслу авторов плана должно было принадлежать британским военачальникам. Американская сторона в таком случае сознательно отстранялась от военных обязательств. Эта модель ближневосточной безопасности в дальнейшем получила название «Ближневосточное командование», которое впервые появляется в документах в начале 1951 г. Стороны выработали соглашение по созданию Объединенного верховного командования Ближнего Востока, входившее в зону ответственности британской стороны. Создание этого органа можно рассматривать в качестве образной компенсации британской стороне в связи с созданием в тот же период в рамках расширения Южного командования НАТО в Европе и учреждения в нем Объединенного верховного командования НАТО в Атлантике, во главе которого встали американские военные чины, в введение которых входил контроль над Средиземноморьем[49].

Участвуя в создании новой модели безопасности на Ближнем Востоке, США преследовали двуединую цель: с одной стороны, цель регионального порядка, т. е. создание механизма контроля над странами региона, а с другой – цель глобальная, а именно создание непрерывной оборонной цепи региональных блоков, аффилированных с НАТО. Связующим звеном в этой логической схеме должна была стать Турция, имевшая наряду с Грецией статус кандидата на вступление в НАТО с сентября 1951 г.[50]

Объединенный комитет начальников штабов (ОКНШ)и Госдепартамент в тот период стали однозначно рассматривать Турцию как стратегического партнера США в рамках НАТО и проводника американских интересов на Ближнем Востоке[51]. Однако такого рода ставка, как это показали события середины 1950-х гг., могла привести к ограничению американского внешнеполитического маневра в регионе. Турция с момента своего вступления в НАТО превращалась в глазах арабского Востока в безоговорочно прозападную державу. Такая идеологическая коннотация не могла не сказаться на региональном балансе сил в условиях растущего национального движения, что в итоге изначально закладывало элемент эрозии в военно-политические построения Англии и США.

Позиция Великобритании отличалась от расчетов США. По мнению британской стороны, факт ориентации на Турцию как на регионального лидера бесспорен, однако в Лондоне опасались, что принятие Турции в Северо-Атлантический альянс может привести к «размыву» смысла Ближневосточного командования, где Турция должна была стать одним из системообразующих элементов. Ориентация Турции на проблемы безопасности юга Европы в рамках членства в НАТО неизбежно, по мнению англичан, означала решение проблем за счет пренебрежения их интересами на Ближнем Востоке[52].

Конкретные очертания модель Ближневосточного командования приняла в мае 1951 г. Американская сторона пошла на уступки, согласившись с тем, что турецкие военные силы должны будут вступить под начало Объединенного верховного командования на территории Ближнего Востока. Стороны пришли к мнению, что будущее образование должно быть полноценной военной организацией, функционирующей постоянно. Для достижения этой цели предполагалось установить четкий механизм блоковой координации с НАТО, когда организация Объединенного верховного командования выступала бы в подчиненном положении по отношению к Североатлантическому блоку. Как один из вариантов предлагалось сделать Ближневосточное командование институциональным элементом НАТО в регионе, т. е. одним из отдельных региональных блоков в составе Североатлантического блока[53].