Время перемен

26 июля 1956 г. египетское правительство издало декрет о национализации Суэцкого канала. До национализации Суэцкий канал эксплуатировался Всеобщей компанией Суэцкого морского канала, 41 % акций которой принадлежал Великобритании, а 52 % – Франции. Формально Египет получал прибыль в размере 15 % от общего числа доходов. Согласно декрету от 26 июля были заморожены банковские счета, наложен арест на транспортные суда, работники компании автоматически переходили в подчинение египетскому правительству и продолжали исполнение своих обязанностей. В документе регламентировался также процесс выплаты компенсаций сторонам. Заметим, что в документе не говорилось ничего о том, что египетская сторона закрывает Порт Саид для свободного прохождения судов стран мира[182].

Реакция западных стран не заставила себя ждать. Ситуация с национализацией Суэцкого канала была в центре внимания в первую очередь британского правительства. Выступая 26 июля 1956 г. в палате общин, премьер-министр Англии Э. Иден высказал глубокую озабоченность в связи с национализацией канала и заявил, что английское правительство ведет переговоры с правительствами США и Франции о дальнейших действиях сторон в связи с национализацией[183].

В тот же день правительства Великобритании и Франции объявили акт национализации незаконным. Правительство США присоединилось к ним на следующий день.

Столь быструю и резкую реакцию западных стран легко объяснить. Насеру не могли простить «коварство», с которым он объявил о национализации канала именно в тот момент, когда последние отряды английских войск покинули базы в зоне Суэцкого канала согласно англо-египетскому договору октября 1954 г., что нарушило положения договора 1888 г. о свободе пользования каналом[184].

Но гораздо важнее экономический аспект проблемы. Суэцкий канал являлся важнейшей транзитной артерией между Европой и Азией. Англия была главным клиентом Всеобщей компании Суэцкого канала, и в 1955 г. на ее долю пришелся 21 % танкерных тоннажных сборов, 45 % сборов за нетанкерный тоннаж и 28 % чистой вместимости тоннажа зарегистрированных перевозок[185]. В абсолютных цифрах на долю Великобритании приходилось от 9 до 10 млн ф. ст. от общих сборов пошлины (в тот год они равнялись 32,5 млн ф. ст.)[186].

На время национализации через канал проходило до 1/6 всех торговых судов мира ежедневно. Путь через Суэц позволял кораблям стран Западной Европы, идущим в Индийский океан и страны Юго-Восточной Азии, сокращать его на 4900 миль, нежели в случае огибания всего Африканского континента, что экономило время и уменьшало издержки. До 65 % (т. е. 67 млн т) нефтяных поставок из района Персидского залива, Красного моря и Адена проходило именно через Суэц. На 1955 г. 85 % энергопотребления Великобритании было обеспечено нефтью Кувейта, шедшей транзитом через Суэцкий канал[187]. Положение усугублялось и тем, что труба экспортной ближневосточной нефти из Ирака, идущая на Запад и пропускавшая 860 тыс. баррелей нефти ежедневно, проходила по территории Сирии. После свержения режима А. Шишакли в 1954 г. новое пронасеровское руководство не раз заявляло о возможности перекрытия экспортной трубы в случае оказания военного давления на Египет и его союзников.

Альтернативным источником экспорта энергоресурсов с Ближнего Востока стал трубопровод, шедший в Средиземноморье из Саудовской Аравии. При всей лояльности Западу режима Саудитов размеры ежегодных нефтяных поставок в 325 тыс. баррелей не могли компенсировать объемы энергопотоков, шедших на Запад из Ирака[188].

Экспортерами нефти были и другие страны Персидского залива. Иран и Кувейт ежедневно отправляли на Запад от 1 млн 300 тыс. до 2 млн баррелей нефти, которые шли танкерным транзитом по Суэцкому каналу.

Цифры говорят о том, что проблема энергозависимости стояла остро именно потому, что транспортировочные магистрали становились самой уязвимой стороной Запада в противостоянии с насеризмом[189].

Запад видел выход из сложившейся ситуации в созыве международной конференции и установлению на ней международного контроля над каналом, о чем было заявлено 13 сентября 1956 г.[190] Эта мера была результатом коллегиального решения Великобритании, Франции и США.

Стороны сознательно выбрали такую формулу разрешения кризиса, а не посредничество Совета Безопасности ООН, в составе которого был СССР, обладавший правом вето. В связи с этим А. Иден писал в мемуарах: «Русские, которые являются и поставщиками оружия, и защитниками Насера, имеют право вето, и я не сомневаюсь, им воспользуются. Они сведут к нулю любые наши начинания в Совете Безопасности»[191].