Время перемен

– Ну вот. А нам следует установить налоги в десять процентов от прибыли, – пожал я плечами. – Тем самым мы продемонстрируем, что Советская власть относится к крестьянам более лояльно, нежели царская, с другой.

Высокопоставленные товарищи закивали, а я продолжил:

– Обязательно установить единый сельскохозяйственный налог. Я думаю, не только в Череповецкой губернии установлены разные показатели и разные виды налогов?

Мы с Владимиром Ильичом дружно посмотрели на наркома финансов, и тот кивнул:

– Да, мне докладывали, что в настоящее время по губерниям налоги установлены по восемнадцати показателям. Хлеб, зернофураж, яйца, масло животное, шерсть, кожа, овчина и овчинные изделия, картофель, масляничные семена, сено… Что-то еще.

Похоже, народный комиссар финансов запамятовал, а что там еще в списке обязательных налогов?

– Вот-вот, – кивнул я. – Прошло еще только два месяца от объявления нэпа, а люди уже ошалели. В газетах уже прописано – что и когда сдавать. Возможно, что налоги-то в реальности небольшие, но их разнообразие вызовет недовольство. Опять-таки – налоги станут взымать постоянно и непрерывно. Они же запутаются – что, где и когда. А налоговая политика государства – это определенные правила, которые граждане должны знать. Так пусть крестьяне платят зерном – рожью, пшеницей, ячменем, а земельные отделы установят определенную норму платежей, с учетом плодородности земли, ее количества. Крестьянин станет платить налоги один раз в год. И ему легче, и нам спокойнее.

Товарищ Ленин посмотрел на Крестинского, а тот, также, как и Председатель СНК, сделав себе заметку, кивнул:

– Изучим вопрос, а течение месяца разошлем инструкции.

– Что еще? – поинтересовался Владимир Ильич, посмотрев на меня.

– Опять-таки, в губерниях нет специалистов по налогам.

– Это известно, – перебил Крестинский. – Мне уже жаловались, что в налоговые органы набирают людей, не имеющих представление о налогах. Предпочитают крепких партийцев, но, увы, инициативность и подвижничество не заменят знания финансовых вопросов.

– Навег’ное, стоит организовать куг’сы для фининспекторов? – предложил товарищ Ленин, на что Крестинский задумчиво почесал бороду: – Это же будут не курсы, а академия. Сколько потребуется людей? Хотя, можно организовать курсы для начальников губернских финотделов. Научатся сами – разъяснят подчиненным.

Кажется, я уже малость «подзагрузил» народных комиссаров, но мне нужно было сказать еще кое-что.

– Еще момент, – сообщил я. – Я считаю, что имеет смысл применить к налогообложению классовый подход.

И Председатель СНК и нарком с удивлением посмотрели на меня. Крестинский спросил:

– Владимир Иванович, в декрете о переходе к продналогу мы заявили о равенстве в сборе налогов. Получится, что мы отступаем от собственных принципов?

– Не совсем, – покачал я головой. – Как я полагаю, что уже в этом году появятся недоимщики. За время продразверстки часто платили богатые крестьяне, а бедные сидели в сторонке. К тому же, из-за безлошадности не все смогут распахать пашни, получить урожай, с которого государство возьмет налог. Недоимщиков местная власть начнет определять в тюрьму. Не следует всех грести под одну гребенку. Я предложил бы разбить все крестьянские хозяйства, всех «уклонистов» на три категории. Первая – сильные хозяйства, которые могут выплатить налоги, но не хотят. То есть, откровенные уклонисты. Вторая категория – хозяйства средней мощности, желающие платить налог, но по каким-то причинам не укладывающиеся в сроки. И третья категория – беднейшие хозяйства, которые не в состоянии платить. И по всем этим категориям проводить индивидуальную политику. Кому-то давать отсрочку, кого-то пожалеть и простить, а кого-то наказывать.

– Однако, – хмыкнул Крестинский. – Инструкция получается очень подробная.

– Вы дайте лишь общую канву, а детали пусть додумывают на местах, – предложил я. – Все равно, губисполкомы сами придут ко всему тому, о чем мы здесь говорим. Через полгода, возможно, что через год.

А про себя я подумал, что на самом-то деле все это губисполкомы начнут внедрять года через два, а то и три. И сколько успеют дров наломать, людей пересажать – жуть.

– М-да, Владимир Иванович, – протянул Владимир Ильич. – Пожалуй, не зг’я вы съездили в командиг’овку, не зг’я.

– Владимир Ильич, а может, предложим кандидатуру товарища Аксенова на пост наркома финансов? – вдумчиво поинтересовался Крестинский.

Это он что, всерьез? А ведь всерьез.

– Если перевести товарища Аксенова ко мне в замы, чтобы он поработал у нас месяц-другой, набрался опыта, то вполне-вполне. Он и денежную реформу проведет.

– Боже упаси! – испугался я. – Если я стану народным комиссаром финансов, то рухнет вся финансовая система Советской России.

– А куда ей еще рушиться? Кажется, дальше-то некуда, – вздохнул Крестинский. – По сравнению с семнадцатым годом рубль обвалился на пятьдесят тысяч, а цены выросли почти в сто тысяч раз.