Время перемен

– Так куда тебя одного-то отпускать? Опять ведь во что-нибудь вляпаешься.

И вот, по меркам будущей эпохи два генерала (дивизионный комиссар Спешилов был бы с одной звездой на погонах, а у меня, как у начальника крупного отдела, их должно быть две, как минимум) отправились записываться в добровольцы. В общем, два придурка, решившие «сбегать на войну».

Глава восемнадцатая. От православия – к марксизму

Нет, дорогие мои, не зря Иван Сергеевич говорил, что русский язык – это великий и могучий. И я сегодня лишний раз в этом убедился, выслушав, что было высказано нам со Спешиловым на грузинском и на польском. Фи, ну это же детский лепет. Вот, если бы Сталин с Дзержинским послушали те «рулады», что выдавал наш ротный старшина Казачок на вечернем построении, они бы сразу прониклись. А что бы они сказали, послушав, что говорил наш любимый старший прапорщик провинившемуся бойцу?

М-да, о чем это я? Нет, не о матах. Просто наше со Спешиловым появление возле столика, где составлялись списки добровольцев, отправляющихся на подавление Кронштадтского мятежа (или восстания, но про то мы пока не знаем), не прошло незамеченным со стороны старших товарищей – членов ЦК РКП (б) и делегатов съезда – Феликса Эдмундовича и Иосифа Виссарионовича. Только-только мы с комиссаром вписали свои фамилии и должности, как были отловлены и увлечены в гримерку, где на момент работы съезда развернули временные кабинеты для руководителей партии и правительства. Комиссару шестой дивизии делал «внушение» его непосредственный начальник – член РВС фронта товарищ Сталин, а мне, соответственно, товарищ Дзержинский.

Нет, дорогие мои, полякам и грузинам, пусть они и старые большевики, русскому нелитературному языку еще учиться и учиться. Ну что такое пожелание отправить глупого хлопака (это меня, если кто не понял) в дупу и оторвать ему гральник? Витюха, являвшийся по мнению товарища Сталина «бозишвили» (это я понял), которого нужно каргис траки моутхан (не понял, но догадался по смыслу).

Нет, вру, конечно, и хорохорюсь. Скажите, кому приятно получить разнос от начальника? Поэтому, голос Владимир Ильича, с его легким грассированием, на тот момент показался самым родным и близким в этом мире:

– Товаг’ищи, а что здесь у вас за мелодия на два голоса, да еще и с использованием непаг’ийной лексики?

Товарищ Ленин, появившийся неожиданно, с интересом смотрел, как перед двумя разъяренными членами ЦК стоят, вытянувшись по стойке смирно два делегата съезда, два очень ответственных товарища, занимавших важные должности в РККА и ВЧК.

– Ну-с, товаг’ищ Сталин, в чем пг’овинился этот товарищ красноармеец, или же кг’асный командир? – полюбопытствовал Владимир Ильич. – Как я полагаю, в том же, в чем и Владимир Иванович? Да, товаг’ищ Дзержинский?

– Так точно, Владимир Ильич, – по-военному доложил Дзержинский. – Товарищ Аксенов решил, что он всего-навсего рядовой сотрудник чека, рядовой большевик, который может позволить себе так просто взять и отправиться добровольцем, хотя у него есть очень важные дела, которые никто не сможет выполнить. Я считаю, что это мальчишество и недисциплинированность. Я поставлю вопрос на коллегии о наказании товарища Аксенова. Если у начальника отдела и члена коллегии ВЧК отсутствует выдержка, такого начальника нужно отстранять от должности.

Спешилов с удивлением скосил на меня глаза. Нет, Виктор знал, что я шишка в ВЧК, но вряд ли предполагал, что такая большая.

Вроде, недавно сам был не против, чтобы меня сняли с должности, и перевели в обычные резиденты, но слова Железного Феликса отчего-то резанули по сердцу. Все-таки, хотя и есть в должности начальника свои минусы, но плюсов-то больше.

– То же самое, таварищ Ленин, касается и комиссара шестой дивизии таварища Спэшилова, – кивнул товарищ Сталин на побледневшего Витьку. – Камиссар должен рукавадить и образовывать байцов, доносить до них политическую абстановку, а нэ бегать с винтовкой. Я также паставлю вапрос о понижении в должности товарища Спэшилова. Нэ скрою, у нэго огромные заслуги, но камиссаром дивизии ему быть еще рано.

– Владимир Иванович, – укоризненно посмотрел на меня товарищ Ленин. – Я всегда считал вас выдержанным человеком, а вы сорвались, словно мальчишка.

Мне отчего-то захотелось пошутить: ткнуть пальцем в Витьку, и наябедничать на него – мол, это комиссар во всем виноват. Дескать, предложил мне – мол, давай-ка, товарищ Аксенов, пока начальство не видит, сбегаем быстренько на войну. И вообще, комиссары, они такие – то из концлагеря предлагают сбежать, то в штыковую идти. Глядишь, свел бы все к шутке, но все испортил Спешилов.

– Товарищ Ленин, Владимир Аксенов очень выдержанный человек, – заявил Виктор. – И то, что он решил отправиться добровольцем, характеризует его как настоящего большевика, не боящегося за свое теплое местечко. И я тоже не боюсь понижения в должности. Если товарищ член РВС армии решит снять меня с должности, это его право. Я могу принять роту, взвод, а то и встать в строй как рядовой красноармеец.