Время перемен

– Брала бы пример с Мельниковой! – в конце длинной тирады воскликнула мать Киры. – Она-то понимает, что без диплома не обойтись. Ты хоть на нее посмотри! Если нам с отцом не веришь!

– Я-то вам верю, – вскипела Кира, – только живете вы в коммуналке, квартиры не видать отдельной, концы с концами еле сводите. Одежду нормальную купить не можете. И даже сейчас, когда можно как-то заработать, сидите на своих нищих работах!

Кира перевела дух, а потом совсем «добила» мать:

– А твоя Лиля замечательная спит с парнями. Не успела школу окончить, а уже в постель полезла. Мне с нее пример брать, да?

Сложно сказать, что произвело на родителей большее впечатление – обвинение в нищете и бездействии или сообщение о Лиле. Только мать Киры вдруг покрылась пятнами.

– А зачем ты о подруге такое вслух говоришь? Не ты ли всегда утверждала, что сплетни – это низко? Если ты знаешь об этом, то должна молчать! Ты не имеешь права об это говорить!

Кира онемела, поскольку ожидала совсем другой реакции. Она хотела, чтобы мать ужаснулась, всплеснула руками, проговорила «куда смотрят родители». Ей хотелось, чтобы Лиля, наконец, сошла со своего пьедестала. Но получилось ровно наоборот. Еще она, Кира, оказалась и виноватой.

– Ах так?! Я больше не буду с вами разговаривать! – заявила она. Через два дня она переселилась в одну из пустых комнат. Дело в том, что Заболоцкие занимали коммуналку из пяти огромных комнат. Все уже получили ордера на новые квартиры и уехали. Подселять людей сюда не стали, ожидался капитальный ремонт, который, похоже, стал несбыточной мечтой, поскольку времена наступили тяжелые. В смысле духовных свобод и торговли стало хорошо, но вся остальная экономика тихо гибла. Кира заказала себе личный ключ и перетащила свою мебель – диван, полки с книгами и стол. Вытертый старый паркет она закрыла молдавской кошмой. Ей самой понравилось, как стало выглядеть ее убежище. И настроение, которое было отвратительным после ссоры с родителями, улучшилось. «Помириться – мы помиримся, но почему мать Лилю защищает? Ведь ни одного слова плохого не сказала. Попробовала бы я так поступить! Как бы она отреагировала?!» – думала Кира.

Эта ссора вообще повлияла на все семейство. Вдруг однажды отец пришел с работы радостный:

– Вот и мы ордера дождались. Скоро переезжаем.

– Как же так? Вдруг?! Даже не верится!

– Я в профком сходил, покричал, потребовал. А они сейчас боятся всего, начальство в Москве новое. Как повернется дело – никто не знает. Так что собираем вещи.

Родители захлопотали, Кира им помогала, но при этом почти с ними не разговаривала. Мать, которая уже остыла от гнева и была поглощена предстоящим переездом, попыталась помирится, но Кира была хмурой. Мать махнула рукой. Ей казалось, что дочь заигралась в детство, когда капризами пыталась вытребовать себе игрушку.

– Дочка, мое мнение такое – надо поступать в институт, надо нормально общаться в семье, уважать родителей. Они у тебя не самые плохие, – сказал как-то отец, – заканчивай дурить.

– А я и не дурю, – спокойно ответила Кира, – это вы переезжаете, а я здесь поживу. Дом не ставят на капремонт, денег нет. Магазины на первом этаже продолжают работать, и химчистка никуда не съезжает.

А вот это был удар. Кира была единственным ребенком, к которому хоть и относились строго, но которого любили. Все, что в этой семье делалось, а делалось немало, делалось ради будущего дочери. И вот такой легкий «уход» из семьи, такое простое и даже в чем-то циничное решение было полной неожиданностью. Киру не смущало, что все эти дни, когда семья, включая Киру, ездила смотреть новое жилье, вязала узлы и упаковывала посуду, обсуждала, что куда поставить в новой квартире, она молчала. И только когда была заказана машина для переезда, она объявила о своем решении.

– А что такого?! – Она посмотрела на вытянутые лица родителей. – Вещи, которые мне понадобятся, все равно на выброс.

Отец и мать молчали. Потом мать сказала:

– Ну ты же понимаешь, речь не об этом старье.

– Да?! – с издевкой спросила Кира. – А я думала, что именно об этом.

Мать в эту ночь плакала, отец смотрел телевизор допоздна, Кира сидела на диване, поджав ноги, и ждала, когда к ней придут уговаривать и договариваться. Но никто к ней не пришел. И она так и заснула в одежде, повалившись на подушку. А утром приехали грузчики, долго и громко грузили вещи, а мать за ними подметала полы. В ее понимании грязь даже в старом доме оставлять было нельзя. Кира тоже помогала, даже на метро поехала, чтобы там встретить машину и разгрузить все вещи. Но в новой квартире не осталась. А родители озабоченно сновали по комнатам, переговаривались, в голосах была усталость и не было оживления и радости. Когда Кира попрощалась, мать сказала:

– Под нами еще две семьи остались, но они, по-моему, не уезжают. Не знаю почему. Если что, нам звони в первую очередь и к ним зайди. Помогут. Они знают, что ты остаешься.

– Уже успела предупредить, – язвительно сказала Кира.

– Кира, нам еще очень многое надо сделать, – вступил отец, – ты или оставайся и помогай, или уезжай. – Отец спокойно посмотрел на нее.