Время перемен

– Ого, какая большая, хорошо ухоженная ферма! – похвалила она, едва осмотревшись в Синих Ключах. – Понимаю тебя, Крошка Люша: ради обладания таким знатным куском я сама вышла бы замуж не только за ковбоя, но даже за ковбойского жеребца!

Уютно разместившись в комнатке наверху, Глэдис обозрела открывавшийся из окна вид на поля и Удолье и сказала:

– У нас в Небраске, конечно, просторнее, но зато у вас разнообразия больше.

Александр ей тоже понравился. Единственная из гостей, она явилась в контору и долго беседовала с ним о посевных площадях и севообороте (не обращая никакого внимания на то, что он отвечает ей сквозь зубы), узнала все, что ей было надо, посоветовала Александру обратить внимание на кукурузу, на которой, как ей кажется, можно значительно усилить молочное животноводство на нечерноземных землях, а в довершение сказала: «Если Крошка Люша вас совсем заездит, вы всегда можете сбежать от нее в Америку. Как говорит ваша пословица: за морем телушка – полушка. Но у нас там действительно есть где развернуться энергичному человеку».

Я пожаловалась Глэдис на царящий в усадьбе кавардак и постоянные ссоры.

– Подумаешь, кавардак! Не бывала ты, Крошка, на Бродвее! – Глэдис презрительно оттопырила нижнюю губу. – Подумаешь, ссоры! Вот в нашем театре за два дня до премьеры…

Глаза у нее затянуло поволокой воспоминаний. Я воспользовалась случаем и пробормотала себе под нос:

– Может, и зря я все это затеяла?

– Ничего не зря! – немедленно встрепенулась Глэдис. – Твое шоу непременно маст гоу он. И никак иначе!

Я вспомнила бродвейский девиз, про который она мне рассказывала прежде, и рассмеялась. Это было весьма созвучно моим театрикам и всему моему внутреннему настрою.

Представление должно продолжаться!

– Знаешь, Крошка Люша, что я тебе скажу: ты уж постарайся не рассмеяться перед алтарем! – заметила Глэдис. – А не то все впечатление испортишь…

– Вы чувствуете разлитый в воздухе эротизм?

Май сидел, скрестив короткие ноги, на циновке у цыганского костра. Поднял палец, привлекая внимание к своим словам. Немолодая цыганка согласно закивала, посасывая трубку в такт кивкам, и помешала варево в подвешенном над костром котле.

Апрель, сидя невдалеке, на пороге театральной цыганской кибитки, рассказывал Анне Львовне и ее засыпающему мужу-англичанину о сущности ноля: