Время перемен

Поэтому-то заход моих дядьёв по поводу, что такие дела надо бы менять, упал на благодатную почву. А когда они привели с собой митрополита Иосафа, то, мягко говоря, это удивило. Что-то Иван неудачно сторонников выбирал. Когда же он заговорил про высвобождение Бельского из темницы, то чуть глаз не выпал. Но ситуация опять повторялась, я практически ничего не знал, о происходящем вокруг. Нет, какие сплетни через Таисию узнавал, но женские интересы довольно специфические и не всегда по теме. Нужен был лазутчик в стане врага. Вот им-то и стал Трофим. Человек, у которого всё хорошо, что бы не происходило, и знал который обо всёх и каждом, кто чем дышит. Ещё говорят женщины сплетницы! Как говорится, судьба.

* * *

Из-за двери выглянул Василий. Не, не человек. Так звали того самого кота. Вернее появилась только его наглющая морда, и с подозрением уставилась на меня. Я всегда, при случае его гонял, но сейчас это было кому и без меня сделать. Разъяренный клубок шерсти, бывший ещё мгновение назад Муркой, пролетел в его сторону со скоростью выпущенного из пушки ядра. А он что думал, тут котята. Чуть до смертоубийства не дошло. Бежать-то ему было некуда.

В общем, пока их разняли, вернее оторвали Мурку от Васьки, да выпустили того на волю, успел позабыть о чем говорил, да и думал. Хорошо взгляд наткнулся на кружку из обычной глины. Прямо скажем, не шедевр. С китайским фарфором близко не стоял, имелись у нас тут образцы. Да ни с чем пока наша керамика близко не стояла. Даже глазурью облить не догадались. Хотя зачем им, основные потребители — крестьяне. А вот изразцы и даже муравлёные уже есть, а значит, ничего невозможного нет. Но пока, как говорится, видит глаз да зуб неймёт, ведь никаких других глазурей-то и нет.

Глина не такая уж и белая оказалась, а скорее сероватая, была там ещё и жёлтая. Попробовали даже сделать облицовочные кирпичи, но местная технология их производства почти нивелирует разницу между жёлтым и красным, а белый выходит хуже силикатного. Белый камень оказался гораздо лучше, но и дороже заметно. Так что именно он будет использоваться, хоть от этого и мороки…

Кирпичи здесь совсем не нашего качества. Кремль, вон, пятьсот годков отстоял, а попробовал бы он это сделать, если бы его из кирпича будущего сделать. Хорошо если через год дождём не размоет. Был прецедент, растуды твою в эту принудительную сушку. Реально совковыми лопатами собирали. Сэкономили, называется. Особенностью местного кирпича было то, что он в отличие от своего будущевременного собрата воду не впитывал. А в наших широтах именно вода главный враг всех строительных материалов, особенно весной и осенью.

Вся история вокруг белой глины прошла тогда мимо боярского завистливого ока. Их тогда золотая лихорадка охватила, да и не только. Пока одни за золотом гонялись, другие занялись политическим процессом. По-простому по-русски — заговор готовить, значит.

Вдруг, в июле 1540, именем Иоанновым, с торжеством вывели Бельского из темницы, посадили в Думу, а Шуйский, изумленный дерзостию Митрополита и бояр, не успел отвратить удара: трепетал в злобе, клялся отмстить им за измену и с того дня не хотел участвовать в делах, ни присутствовать в Думе. Ага вдруг. Держи карман шире. Собственно и родственники, которые мне совсем не родственники, век бы их не видеть, Глинские именно тогда и отметились. Правда, вся их деятельность свелась к мелкой, посреднической, но даже это позволило им возвеличиться заметно.

Глава 5

— Прохор! Полезай ко мне в возок. — Прокричал я.

Из-за этого вся наша, довольно внушительная, колонна остановилась. Ехали мы посмотреть нашим великокняжеским оком на песочек. Это так, повод. Тем более недалече это было, в районе реки Люберки. По моему приказу могли и ко мне привезти образцы. Правда, хотелось выехать из Москвы, хоть немного отдохнуть от напряжённой обстановки там. Шуйский умудрился переругать уже со многими, вон уже митрополит пришёл против него интриговать. Я пока уклонился от прямого ответа.

— Чего государь изволите? — Проговорил Прохор, подбежав.

— Кому говорю, в возок полезай.

Сделал он это с явной неохотой. Только мне что ли трястись в этой колымаге, так она и называется кстати, а всем остальным верхом и с комфортом? Нет, пусть со мной протрясётся, тем более для дела надо. Кроме подушек под мягким местом у этой телеги ничего смягчающего кочки и неровности нет. Да чего там, даже поворотного круга нет. Ежели куда срочно повернуть, да даже разъехаться, целая эпопея и инженерная задача. По сути, те же сани, только на колёсах, и это повсеместно. Не придумали ещё. Казалось бы, чего проще?

— Слушай сюда. На днях приходили ко мне дядья и приводили они митрополита. Сам понимаешь не просто так. Иосаф просил за Бельского, что бы значит, князя этого из темницы выпустить. — Проговорил я в полголоса.

Прохор же продолжал внимательно меня слушать, весь подобравшись.

— Теперь понимаешь, зачем мне нужен личный писарь, да еще, чтобы такой?

— Не ведаю государь.