Время перемен

– Мурка. Кис, кис… Ну, чего ты напугалась. Кис, кис… – Попытался остановить я её.

На призывы она отреагировала и, остановившись, уставилась на меня зелёными глазищами. Постояла так немного и потом, решив что-то про себя, гордой походкой направилась в мою сторону. Наконец она улеглась у меня на коленях и довольно заурчала. Ещё бы, ведь её гладили, а это дело она любила. Появилась она у меня с лёгкой руки митрополита Даниила.

Вот не думал никогда, что власть, это, иногда, так муторно. Хоть и можешь приказать всё что угодно, но это не факт что будут исполнять. А как узнать что будут? Реальная власть у Боярской Думы. Кто её глава, тот и у рулиля. Я, был статистом, в этом спектакле. Стоило только проявить хоть малейший интерес, меня тут же пытались отвлечь на что угодно, чтобы и думать забыл.

Сопротивляться не стал и отвлекался, как мог. Поначалу, это конечно вызвало нездоровый ажиотаж, но вскоре все успокоились. Разные ведь игры бывают. Ну, а раз я Великий Князь, то игры у меня великие. На том окружение и порешило и перестало вмешиваться, но и помощи не было. Вот тут-то и стало понятно, чего на самом деле стою, хоть и Государь.

– М-да, один в поле не воин. – Не весёлые мысли никак не хотели выходить из головы.

С истории помнил, что вначале чугун случайно получили в кричной печи. Там было дело в большей задувке воздуха, вроде. Раз так, то дело плёвое! Ага счаззз… Типа Великий Князь и всё такое. Деньга имеется. Осталось плюнуть и растереть. Потому и решил сбацать в Туле такое производство, по быстренькому. Вот перед таким очередным своим творением сейчас и стоял. Это кстати четвёртый вариант печи, в которой надеялся-таки получить чугун. Что-то похожее, кажись, получалось, но мало и не долго – домница начала разваливаться.

А что вы хотите, обычный кирпич на такие страсти не рассчитан. Нужен другой, огнеупорный. Только нет его. Даже глины для него нет, искать надо. А кого этим озаботить? Может, дело не только в кирпиче, но и конструкции самой печи, хотя вроде ничего там мудрёного нет, но кто точно знает. Как же мне не хватало Прохора, с его наглой, с хитрым прищуром глаз, морды лица. В том-то и проблема, приказы мои исполнялись точь-в-точь, но я-то абсолютно точными знаниями не располагал. Вот и на это производство нужен был человек, которому тоже было бы интересно.

Нет, если бы поселился тут в Туле, в конце концов, добил эту хрень, но бывал наездами, а потому и получалось, то, что получалось. Нужно было искать людей, которые бы занялись всем этим серьёзно. В окружении никого перетруждаться сверх меры не находилось. В общем, больше никого, кому бы мог доверить свои игрушки, не знал. Как нельзя, кстати, тогда обострилась борьба между Шуйскими и Бельскими. Как же обрадовался возвращению своих нянек. Вот, в общем-то, вот так, бестолково, и прошёл 1538 год.

Думалось тогда, что, наконец, всё затихло, да вот и нет. Вскорости, князь Василий Шуйский умер и ему на смену пришёл его брат Иван. История с Мишуриным, которая уже стала забываться, вышла вновь на первый план. Нехороший был прецедент. В думе, среди бояр, вновь вспыхнуло глухое раздражение. Оно бы может и забылось совсем, но опьяненный, фактически абсолютной властью, Иван начал, по понятиям местного бомонда, беспредельничать.

В отличие от него, Василий поступал правильно, разогнал противников, подмял власть под себя, и стал править, как считал нужным. Тем же, кого не тронул, намекнул так, прозрачно, что ежели ещё воду мутить и дальше будут, то уж извиняйте. Потому и успокоилась буря в стакане.

Ивану было этого мало. Ему обязательно нужно было показать своё превосходство. Причем вещественное. Если для Василия был какой-то порог, через который он не стал переступать, то его брат такой ерундой не заморачивался. Василий из врагов своего рода оставил нетронутым митрополита Даниила, Иван же его свергнул, на освободившееся место был возведен игумен Троицкого Сергиева монастыря Иоасаф Скрыпицын в феврале 1539 года.

Мы, в очередной раз, тогда только вернулись из Тулы. Прохор вновь клялся, что вот в лепёшку расшибется, но найдёт нужного розмысла, а то и двух. Я ему почему-то верил, наверно, потому что лицо у него честное. Вернулись, а митрополит уже другой. Непорядок это. А от Даниила осталась только подаренная Мурка, тогда совсем ещё котёнок. Эх…

* * *

– Ты почто животину чуть не убил? – Обратился к вошедшему воеводе я.

– …??? – С недоумением уставился он в ответ, а на лице проступило явственное, никого вроде сегодня ещё не прибил, но тока прикажи – сей момент.

– Да никого убивать не надо! Я про Мурку. Ты знаешь, какая вира за неё! – Проговорил, поглаживая предмет разговора.

Понимание в его лице появилось, но промолчать оказалось предпочтительнее. Бывали прецеденты. Откроешь рот, а нарвешься на мою лекцию о ценности и полезности сего зверя. Церковники это давно поняли и продавили, в своё время, огромную виру за их кражу. Она была как за рабочего вола.