Время перемен

Заболоцкая решила быть очень вежливой и соблюдать субординацию. Она не боялась Григорьева, она опасалась Зульфии. Кира ни минуты не сомневалась, что та узнает про эту поездку по магазинам. «Мне нужны хорошие отношения с Григорьевым. Но если у него будет «рыло в пуху», то после скандала Зульфии он будет чувствовать себя виноватым и отдалится. А если она будет ревновать его к таким поездкам, а они будут подчеркнуто официальными, Зульфия вызовет у него раздражение. Поэтому я подчиненная и только», – решила про себя Кира.

– Олег Борисович, если вы не возражаете, давайте заедем в ГУМ. Там дорого, но достойно. Понимаете, вы же все-таки руководитель, бизнесмен.

– Да, какой там… – вдруг поскромничал Григорьев, – вот ты с золотой медалью, а я еле-еле восемь классов окончил, потом ПТУ, небольшие шалости…

– Ничего страшного, – твердо сказала Кира, вспомнив Мезенцеву, – вы даже не представляете, какие бывают ошибки. А человек остается прекрасным!

– Ты же меня не знаешь? – покосился на нее Григорьев.

– Я обобщаю. Я хочу подчеркнуть, что есть ошибки, которые человек сознает. И он за них уже заплатил.

Директор помолчал, а потом сказал:

– Хорошо ты рассуждаешь. По-человечески. А то, бывает, рубят сплеча.

«Зульфию имеет в виду! – подумала Кира. – Та резкая, как с цепи срывается».

– Меня так родители приучили. Они у меня понятливые. Вот я живу одна, в заброшенном доме.

– Знаю твои приключения. Тетки наши рассказывали.

– Ничего не утаишь, – улыбнулась Кира, – впрочем, нет секретов. Мне не хотелось уезжать из центра. А еще я хотела пожить одна. Если бы из этого дома выгнали бы, я бы сняла квартиру.

– Решительно. А зачем тебе это? С мамкой-папкой все равно лучше.

– Они же не вечные. И потом им тоже надо помогать. Пока молодая, надо вставать на ноги.

– Знаешь, выйдешь замуж, по-другому будешь смотреть на это. Дома понравится сидеть.

– Ерунда, ни одной женщине не нравится сидеть дома. Ей хочется работы, общения, друзей.

– И моей тоже?

– А чем она хуже остальных. Она – лучше.

Григорьев не смог скрыть улыбку:

– Красивая, да? Такая вся… Ух!

– Да, конечно, – вежливо согласилась Кира. А сама подумала, что Зульфия с ее сросшимися бровями, круглым лицом и прямыми тонкими волосами иногда похожа на китайского болванчика, к тому же с отвратительным характером.

– Ты тоже, кстати… – Директор решил приятное сказать: – Ты тоже. Но другая.

– Я? Я – как породистая лошадь. Не красивая, но статная. Наверное, это тоже неплохо.

– Ты – умная! Ты очень умная и работать можешь! Вот, поверь!

– Спасибо. Мне приятно, что вы так оценили меня, – совсем уж чинно сказала Кира.

«Черт, она как аршин проглотила. Была веселая, остроумная девка. А сейчас просто какая-то деревяшка», – с досадой подумал Григорьев. Ему сегодня хотелось чего-то легкого, веселого, беззаботного. «Э… да это потому, что я впервые за долгое время с девушкой в машине еду. Ни один, ни с Зулей, ни с друганами. С девушкой!!!» – вдруг осенило его и давно забытый кураж овладел им.

– Кира, ты прекрасная. Таких поискать. И внешность у тебя, и характер! А уж про золотую медаль промолчу. Ты – супер! – сказал он, сопровождая слова самой приятной из своих улыбок.

– Смотрите, Олег Борисович, захвалите!

– Так это дело поправимое, – хмыкнул Григорьев.

– Во‐о‐от! – вдруг повернулась к нему Кира. – Во‐от! А я так не хочу!

– Чего именно не хочешь? – удивился директор.

– Не хочу вот этого – захотел – дал, расхотел – забрал. Хочу справедливости.

– Так если ты с катушек от зазнайства слетишь, за что ж тебя хвалить?!

– Можно замечание сделать, но в черном теле держать нельзя.

Григорьев задумался.

– Как-то сложно для меня. У нас в семье воспитывали так – хорошо сделал – похвалили. Плохо поступил – по башке настучали.

– Я неправильно выразилась, я не хочу, чтобы мой мужчина меня воспитывал. В принципе, он не имеет на это права.

– Ага, будем считать, что я понял, – Григорьев покачал головой, – у вас вообще все сложно. Вот, Зульфия тоже… То орет на весь дом, то плачет.

– Может, беременная, – простодушно сказала Кира.

– Да, брось! – испугался директор. – Мы даже не думали об этом.

– Это вы не думали, – многозначительно заметила Кира, – а мнение Зули по этому вопросу вы знаете?

– Нет, – буркнул Григорьев.

– То-то же, – вздохнула Заболоцкая, – могу я вам посоветовать чаще со своей женщиной разговаривать. Извините меня, но я просто сужу по себе. Мне будет приятно, если мой мужчина будет со мной советоваться и интересоваться моими мыслями.

– Когда же твой мужчина будет деньги зарабатывать? Ведь вы как устроены?! Каждые пять минут у вас новое мнение, новая головная боль, беспокойство, каприз или тревога? Если я буду на все это реагировать, без штанов останусь!

– Ну, не надо понимать все буквально.