Время перемен

Вечером влетело Григорьеву за посуду, неубранную в посудомоечную машину. Это чудо техники было приобретено недавно, и Кира требовала, чтобы им пользовались. Олег Борисович по-старинке собирал чашки и тарелки в раковине, чтобы потом все помыть руками. Ему нравился внешний вид этого агрегата, но целесообразность приобретения была под вопросом.

– Понимаешь, нас всего двое! Что там мыть?!

– Кастрюли, сковородки и прочее. Эта машинка моет до скрипа! – говорила Кира.

Григорьев пожимал плечами. На этот раз Кира обнаружила следы жира на стеклянной крышке.

– Я мыл! Я губкой тер! – уверял ее Григорьев.

– Знаешь, ты неисправим, ты бы еще на стиральной доске белье стирал!

– А что? Нормально бабы стирали, – буркнул Григорьев и удалился в кабинет. Он терпеть не мог, когда Кира бесилась. Сидя за столом, он думал: «Ну вот чего злится?! Ну не пошло сразу дело. Ну бывает! Я же не попрекаю деньгами ее, вообще слова не сказал и не скажу! Тем более и она эти деньги заработала тоже. Господи, сейчас бы лечь на диван, обнять ее, сериальчик посмотреть».

Пока Григорьев страдал, Кира думала, кому позвонить еще. Опять перелистала записную книжку, подумала-подумала и решила, что подождет. «Яшкин в долгий ящик не любит откладывать дела. Посмотрим, что будет завтра!» – решила она и легла спать пораньше. Не было сил думать про дела.

Завтра было еще тихим, да и послезавтра ничего особенного не случилось, но вот через неделю Кира подавала новые объявления о приеме на работу. Яшкин не подвел. Девушки клининговой компании «День и ночь» трудились в две смены. Заявки продолжали поступать. Причем требовалась уборка и в квартирах, и в офисах, и в модных тогда «качалках». Кто-то попросил убрать дом в деревне – там проживала мать заказчика, и прислал за девушками машину. Кира считала прибыль и радовалась. Она ежедневно проводила с сотрудниками беседы.

– Если будете хорошо работать – вас будут приглашать постоянно. Нет ничего лучше такой работы. Вы уже людей знаете, они вас. Постоянная работа – это удача. Тем более в наше время. И пожалуйста, не опускайте планку. Самое плохое в нашем молодом бизнесе – это то, что первый раз все отлично, второй раз все хорошо, а третий – оставили пыль или украли ложечку.

Заболоцкая проводила беседы, но сама держала кулаки. Она смогла отобрать действительно хороших сотрудниц. Все были не только хороши собой, но и умели себя вести, были не дурами. «Ох, по-моему, все идет хорошо! Надо Яшкину позвонить поблагодарить и коньяк купить», – думала она. Но Яшкин ее опередил. Он позвонил первым.

– Мать! Ты где таких девок взяла?! – с ходу спросил он.

– Каких – таких? – испугалась Кира.

– Обалдеть каких! Хороши, как с конкурса красоты.

– Так мы же красоту несем в люди! – опомнилась Кира.

– Заболоцкая!

– Я старалась! – отвечала довольная эффектом Кира. – Модели – не модели, а посмотреть приятно.

– Не только посмотреть… – хохотнул Яшкин.

– Но-но, – предостерегла его Заболоцкая, – у меня работают приличные женщины.

– Между прочим, в странах Европы есть профсоюзы проституток. Знаю точно, интересовался.

– А с какой целью? – лукаво спросила Кира.

– Так просто…

– Знаешь, так просто девочки на Ленинградке стоят, – усмехнулась Кира, – и никакого профсоюза не надо.

– Это первобытный капитализм, – вдруг удивил ее банкир, а также бывший бандит Яшкин, – а надо строить бизнес, чтобы дети не боялись жить.

– Ого! – воскликнула Кира. – Вот это слова! Семью, что ли заводишь? С Настей своей расписаться хочешь?

Яшкин замялся, а потом сказал:

– Понимаешь, Настя – баба отличная. И красивая. Но прошла и огонь, и воду. Со мной была с конца восьмидесятых. А сама знаешь, что это такое…

– Догадываюсь, я не все знаю про конец восьмидесятых. Молода еще.

– Ах да! – В голосе Яшкина послышались уважительные нотки. – Ты молодая, но голова у тебя варит и хватка, как у мужика.

– Спасибо, – Кире была приятна похвала, – так что же с Настей твоей не так?

– Вот это самое и не так, – замялся Яшкин, – хочу такую, чтобы ничего не знала ни про меня, ни про те дела.

Заболоцкая задумалась.

– Знаешь, но такой опыт скрепляет.

– Ага, типа кровью… – буркнул Яшкин.

– Кровью – не кровью, но пережитым.

– Нет, хочу юную, невинную, образованную…

– Ясно, – Кира не стала больше спорить, – может, ты и прав. А девочек моих пусть не трогают. У них другие задачи.

– Ладно, ребят своих еще раз предупрежу. Но все же скажи, откуда такие модели?

– Не поверишь, с улиц Москвы, Тамбова и Твери. Понимаешь, у нас вообще бабы красивые. Но жить им приходится в тяжелых условиях.

– Там одна такая… – мечтательно произнес Яшкин.

– Это кто же из них?

– Блондинка. Длинная.

– Высокая, – автоматические поправила его Кира.

– Пусть высокая. И глаза у нее голубые. Кукла, но с мозгами. Я с ней поговорил.

Кира про себя хмыкнула – насколько она знала, Яшкин не был интеллектуалом.

– Так и приглядись, может, оно это и есть. Та самая… Единственная…

– Да, но… Ей же не восемнадцать лет.

– А зачем тебе та, которую всему надо учить? Разбалуешь, потом раздражать будет.

– Тоже верно… Ну, сосватаешь? Как бы…

– Поговорю. Но ты лишаешь меня хорошего сотрудника.