Время перемен

Кира обошла квартиру. Давным-давно этот дом стал родным. Когда-то обустроенный Григорьевым, он претерпел столько изменений, что без труда во всем узнавался характер и вкус Киры. Она даже не подозревала, что это место будет ей точно так же дорого, как и «старый дом», та самая квартира, которую она все же купила. В душе ее сейчас бесновались злые кошки – хотелось всего разом – повернуть время вспять, принять другие решения, сохранить Григорьева. «Мне же было хорошо с ним! – простонала она. – Что же делать?!»

Она так и не легла в эту ночь. Кира просидела на диване, почти не двигаясь, пытаясь понять, что же означает в ее жизни этот проклятый день.

Самым противным было собирать вещи. Со стороны для Киры это выглядело так, что ей, любовнице, дали отставку. Что нашел моложе, красивее, а потому ее выставили вон. «Если бы я согласилась выйти за Григорьева замуж, наверное, такого бы не было. Пожалел бы. Или обязательства моральные остановили – жена все же. А вот если бы и дети были…» – Кира обругала себя недальновидной дурой. Куда переезжать, было очевидно. Она перевозила вещи в «старый дом». Владелец сделал почин, продав Кире квартиру. Вслед за этим появились новые владельцы квартиры Бегловой, две семьи въехали на последний этаж. Кира ревностно поглядывала по сторонам и приняла решение выкупить все квартиры на своем этаже. И опять она не посоветовалась с Григорьевым. И опять деньги должен был принести ее аморальный бизнес. Когда она, ничего не подозревающая, летела в Москву, владелец дома уже согласовал с юристами договоры и готов был принять от Киры задаток. «И что теперь? Могу ли я рисковать, взять все сбережения и вложить в недвижимость? Ведь Григорьева нет, помочь мне будет некому», – думала она утром, стоя под душем и пытаясь прийти в себя после бессонной ночи. Ответы не находились. Впервые в жизни Кира Заболоцкая не знала, что делать. «Это потому, что я привыкла к Григорьеву. Положилась на него. Рассчитывала. А этого делать ни коем случае нельзя. Человек отвечает только сам за себя. Это как с пенсией. Откуда эта требовательность к государству? Получал деньги? Получал. Будь добр, отложи на черный день! Так нет же…» – от злости Кира перешла на государственный масштаб.

Тщательно втирая крем в кожу, Заболоцкая продолжала раздумывать, что же ей делать.

«А ничего не менять! Как решила, так и поступать! – мысленно сказала она себе, глядя в зеркало. – Что изменилось? Григорьева нет? И ладно. Жаль, что он так обо мне думает, конечно».

И тут она поняла, что из всего случившегося ее задело и обидело то, что Григорьев презирает ее. Это презрение и даже брезгливость звучали в каждой его реплике. Кира вспомнила, что он был спокоен, когда говорил о Перове, но он еле сдерживал себя, когда говорил о ее бизнесе. «Еще немного и он бы ударил меня!» – подумала Кира. Она сама даже не ожидала, что мнение Григорьева так важно, не думала, что его похвала или неодобрение могут иметь для нее такое значение. Заболоцкой хотелось перечеркнуть все – все свои ошибки. «Черт, но работу над ошибками не сделаешь!» – сокрушалась она. Ей вдруг захотелось набрать телефон Григорьева и прокричать, что она порядочная, что у нее есть принципы, что все ее поступки – это не что иное, как выживание! Ей захотелось оправдаться и захотелось, чтобы он ее простил. «Пусть орет, пусть ругается, пусть говорит гадости, но пусть он в конце концов скажет: «Ну и дура ты жадная и беспринципная! Закрывай ты эту своею лавочку, чтобы я про нее ничего не слышал!» – сокрушалась она. Кира взялась за телефон, но… набрала номер Перова. Тот ответил не сразу, голос звучал тихо:

– Да, что-то случилось?

– Случилось. Я бросаю тебя. Больше не звони и не приезжай. Не ищи встреч. Кончено все раз и навсегда.

– Что?! Что такое?

– Долго объяснять. Много причин, тебе предложу самую простую – я не довольствуюсь половиной. Мне надо все и сразу.

Перов вспомнил их разговор о Лиле и его ответ, что жена всегда будет получать половину внимания, заботы, денег.

– Хорошо, я понял тебя. Ты права. И ты очень хорошо сделала, что позвонила мне. Надо заканчивать с этим.

Кира замерла – Перов, похоже, не собирался ее уговаривать. Потом Стас тепло попрощался с ней и в трубке послышались гудки.

Заболоцкая села на диван. Сил у нее не было. «А тяжело дается уборка в собственной жизни! – подумала она. И что-то злое шевельнулось в ней. – А вот бизнес свой трогать не буду! Мне некому помочь, неоткуда ждать поддержки. Поэтому, извините, Олег Борисович, а клининговая компания «День и ночь» по-прежнему функционирует!»

Заболоцкая вытащила из гардеробной огромные чемоданы и продолжила собирать вещи.