Время перемен

Происходящие в Украине события служат предметом пристального внимания и напряженных дискуссий среди политологов, социологов, социальных психологов, специалистов по международным отношениям. Если в конце 2004 г. в фокусе находились прежде всего электоральные ожидания, надежность результатов экзитполов и другие показатели текущей ситуации, то сейчас очевидно, что в обстоятельном социологическом анализе нуждаются сам социальный механизм общественно-политического поворота, его истоки и последствия.

Для России украинские события 2004–2005 гг. – как бы «зеркало», дающее общественному вниманию увеличенное отражение общих для обеих наших стран проблем и в то же время показывающее принципиальные различия в отношении к этим проблемам.

В социально-политических переменах в Украине и подобных им явлениях в разных точках «постсоветского» политического пространства – от России до Центральной Азии (Балтия не в счет) – действуют аналогичные факторы исчерпания и разложения «первоначальных» ресурсов – тех временных институциональных и персональных вариантов организации, которые повсеместно использовались после развала советской системы. Постсоветские властные механизмы повсюду конструировались из наличного материала – фигурально выражаясь, из «гнилых досок», скрепляемых «ржавыми гвоздями», то есть из остатков обветшавших социальных институтов, организационных и кадровых (партийно-хозяйственных, силовых и пр.) ресурсов прошлого строя. Результатом стало формирование ряда более или менее авторитарных, псевдодемократических или «полуазиатских», имитирующих исторические образцы восточных деспотий, режимов, в разной мере отмеченных чертами личной власти, сращивания политических структур с «приближенным» крупным бизнесом, региональными и родственными кланами, при неизбежной коррумпированности всех звеньев государственного механизма. Нынешние «оранжевые» и т. п. потрясения, окружающие Россию, независимо от своих национальных форм, степени организованности, успешности и пр., подтверждают неизбежность замены всех этих «времянок» социально-политическими конструкциями, ориентированными на стабильные современные образцы. С этими тенденциями связаны и требования перемен в правящих элитах.

Другая и не менее важная сторона той же проблемы выражена в исчерпании ресурсов переходной (временной, наспех сколоченной по обветшалым шаблонам) постимперской системы межгосударственных отношений – как политических, так и экономических, социальных, в значительной мере и межкультурных[480]. Как представляется, главным фактором разложения советской имперской конструкции была слабость ее центральных, то есть партийно-политических, структур, их крушение сделало невозможным формирование эффективных межгосударственных образований наподобие Британского (постимперского) содружества или Европейского сообщества (союза). Вряд ли могут быть удачными последние попытки в срочном порядке заменить проржавевшие политические скрепы энергоресурсными («газопроводными»), собственно говоря, попытки компенсировать утрату лидирующих позиций наделением России функцией энергосырьевого придатка бывшей имперской «периферии».

Надежды и иллюзии, связанные с украинскими и подобными им переменами последнего времени, приводят к реабилитации романтического восприятия революционных переворотов, основательно дискредитированного переосмыслением событий советского периода. Любой акт несистемного социального насилия, независимо от намерений его вдохновителей и участников, всегда и повсеместно приводил к тяжелым социальным потерям, не говоря уже о человеческих жертвах, разрушениях и пр. Один из давно известных уроков истории состоит в том, что предотвратить революционные катаклизмы со всеми их социальными издержками можно, лишь вовремя проводя назревшие изменения с помощью эффективных реформ. В принципе на перемены такого рода ориентированы современные общества и государства, в которых соперничество политических сил и представление социальных интересов различных групп происходят в легитимных рамках. Там, где этого сделать не удается из-за отсутствия соответствующих институциональных средств, «революционные» усилия в каких-то формах могут стать неизбежными. Ни в одном из государств, действующих на развалинах советской державы, не сформированы механизмы для «плавного» (парламентского, электорального) выхода из постимперского тупика.