Время перемен

Таким образом, уровень демонстративно критических оценок сегодняшней власти весьма мало связан с выражениями лояльности по отношению к ее институтам и носителям. Как можно объяснить столь странное на первый взгляд сочетание лояльности и критичности? Скорее всего, тем, что противоречивые оценки имеют разные основания и исполняют различные функции в структуре массового сознания. Показатели демонстративного «одобрения в целом» являются высокими только по отношению к деятельности президента (при том что полностью одобряют его действия 16 %; январь 2006 г., N = 2100 человек) и означают безальтернативность «последней надежды» населения. Негативные оценки всех прочих властных институтов в значительной мере прагматичны, то есть обусловлены реальным жизненным опытом людей в обстановке неудовлетворенности и неуверенности в будущем. Как видно из ряда полученных ранее опросных данных, резко критические суждения о власть имущих перекладывают ответственность за все беды и трудности с высшего должностного лица на его окружение и нижестоящих исполнителей. Кроме того, в российском общественном мнении явно или скрыто присутствует противопоставление нынешних порядков советским, преимущественно в пользу последних: в январе 2006 г. 43 % против 45 % (N = 1600 человек) предпочли бы сохранение положения, существовавшего до «перестройки».

Страх вместо доверия? В заключение темы обратимся к данным о доверии и страхе в отношении нынешней власти, полученным в одном из опросов декабря 2005 г. (N = 1600 человек). 8 % опрошенных сообщили, что они «определенно доверяют» нынешней власти, еще 38 % – «скорее доверяют» ей, 49 % выразили недоверие, в том числе 16 % – «определенно». Общее соотношение доверяющих и не доверяющих власти составило, таким образом, 46: 49. Среди самых молодых, до 25 лет, уровень доверия власти наибольший (55: 38), среди тех, кому 40–54 года, – наименьший (44: 51).

«Боятся» власти, по собственному признанию, 14 % опрошенных (лишь 2 % «определенно» боятся), скорее и определенно не испытывают страха перед властью 80 %. Чаще всего отмечают страх перед властью в старшем возрасте, 55 лет и старше (16: 76), реже всего подвержены ему 25 – 39-летние (11: 83). Процентные различия в данном случае не слишком значимы, подавляющее большинство, очевидно, страха перед властью не имеет. Согласно другому декабрьскому опросу, 58 % против 30 % сочли, что за последние годы в стране стало «больше страха». Но сам этот страх, скорее всего, можно понимать как неуверенность, как опасения (нежелательных событий, неверных действий и т. п.), а не как прямую угрозу жизни и безопасности людей со стороны власти. Этой характерной для тоталитарных режимов опоры российская власть в настоящее время не имеет.

2006

Элитарные структуры в постсоветской ситуации: возможности исследования, предварительные замечания

В многочисленных дискуссиях о современном положении и перспективах развития российского общества неизменно присутствует «проблема элиты». Анализ обширного эмпирического материала, полученного в ходе исследования, целесообразно предварить хотя бы кратким обсуждением некоторых методологических аспектов постановки этой проблемы и соответствующих дефиниций. Как правило, общественный и публицистический интерес сконцентрирован в данном случае на ответственности нынешней (условно говоря, постсоветской) элиты за кризисы исторического развития страны и поисках выхода из сложившейся ситуации. Социальные и исторические рамки «элиты» как категории исследования общества редко становятся при этом предметом внимания. Между тем при использовании такой категории важно представлять, какие «реальные», эмпирически наблюдаемые группы (социальные слои, типы) к ней могут быть отнесены в определенных условиях, какие функции (задачи, роли) правомерно связывать с деятельностью таких групп в различные периоды. Не углубляясь в методологические тонкости, ограничимся некоторыми необходимыми замечаниями.

В принципе понятие «элита» – не эмпирическая, а, пользуясь известной терминологией М. Вебера, «идеально-типическая» категория, то есть конструкт, используемый для исследовательских целей. Для определения общественных слоев и групп как элитарных существенны такие признаки, как социальные ресурсы (обладание специальными знаниями, благами, возможностями влияния, доступом к власти), обозначенная обособленность от других групп (престиж, «избранность»), характер деятельности, функции (поддержание порядка, репродукция образца, адаптация или сопротивление изменениям).