Время перемен (ЛП)

На самом деле, за последние семнадцать лет жизни у меня было ровно четырнадцать человек (не все из четырнадцати присутствовали в моей жизни все семнадцать лет, и теперь один из них был мертв, так что у меня оставалось только тринадцать), с которыми я действительно любила и хотела проводить время.

Остальных я терпела.

Нет.

Не так.

Остальные терпели меня.

— Земля — ваша, забор — ваш, — заявил агент. — Тем не менее, это историческое место, так что если вы надумаете купить его, а затем построить вокруг десятифутовую стену, увенчанную колючей проволокой, городской совет будет возражать. Они хорошие люди, с наилучшими намерениями заботящиеся об интересах Магдалены и ее граждан, поэтому, если вы сделаете что-то, чтобы обезопасить свою частную жизнь, и это не будет выглядеть неприглядно, они не станут возражать.

— А мне обязательно получать от них одобрение на какие-то свои планы? — переспросила я.

Он покачал головой.

— Нет, если это не какая-то диковинка. Это относится ко многим вещам, и в основном делается для того, чтобы сохранить это место нетронутым в сочетании с морским пейзажем, побережьем, городом и его историей. Так что, если вы купите старичка, будете юридически связаны этим условием, придерживаясь пределов этой сферы. Если вы построите что-то вне этой сферы, они будут в праве требовать, чтобы вы снесли это и построили что-то другое. Если вы не выйдете за рамки, все будет хорошо.

Я кивнула, но заметила:

— Для исторического места это кажется довольно расплывчатым условием.

— Как я уже сказал, городской совет — хорошие люди, и они уже довольно давно имеют с этим дело, — поделился он, подходя ко мне. Он остановился в трех футах от меня. — Но они так же упорно стараются сохранить Магдалену Магдаленой. Недавно земля к западу и югу от этого маяка была выделена для целевого использования и теперь утратила свой статус. Но маяк и прибрежная тропа, ведущая к нему, остаются в ведении Магдалены. Это связано с тем, что основной доход город получает от туристической торговли, а маяк является достопримечательностью. Так что если вы будете давить на них, они без колебаний будут давить в ответ.

Я была удивлена, что эту землю выделили под целевое использование, и в смятении задавалась вопросом, почему так произошло. Прилегающая территория на довольно большом расстоянии от маяка была не застроена, что делало маяк безмятежным местом не только с моря, но и со всех сторон по суше.

Впрочем, меня не удивило, что Магдалена держалась на доходе от туризма. За день до приезда я обнаружила, что город представлял собой огромную открытку с прибрежными пейзажами, с той самой минуты, как вы видите знак, приветствующий вас при въезде в город (который мог бы сам послужить открыткой, так он был красив), до самого конца тщательно сохранившейся главной улицы, пересекающей бухту Магдалины (включая причал). Даже магазинчики, офисы и дома, усеявшие пологие земли за ее пределами, соответствовали прибрежной эстетике.

— Хотите посмотреть остальное? — спросил риэлтор.

— Пожалуйста.

Он пошел вперед по винтовой деревянной лестнице, которая ни в малейшей степени не выглядела шаткой, и я последовала за ним.

Да, это место строили с любовью.

Мы поднялись на второй этаж, представляющий собой одну большую комнату с довольно широким окном, другим камином поменьше, и больше ничем. Никакой туалетной комнаты. Ничего. Хотя там стоял старый стальной стол, тот, кто владел им, наверняка купил его, на самом деле не желая этого.

Мы поднялись на третий этаж, и он выглядел еще интереснее.

Он был разделен пополам. В помещении, которое могло быть только спальней (судя по разлагающимся матрасам и изголовью кровати), было два окна, но странной формы в виде раковины, в половину высоты обычных окон, и начинались от пола. Еще одно точно такое же окно находилось в ужасной ванной комнате, которая была довольно маленькой, но достаточной для двоих, без гардеробной, без большой ванны. Но полукруглое пространство можно было бы сделать красивым и удобным, если бы у кого-то хватило на это воображения.

В спальне имелся еще один камин, еще меньшего размера, который даже в нынешнем состоянии разрухи выглядел в этой комнате довольно странно.

После мы поднялись на четвертый этаж.

И в тот же миг, как я его разглядела, я остановилась как вкопанная.

Из окон по всей окружности открывался такой потрясающий панорамный вид, что он казался чудом. Море, утесы, зеленый лес и живописное совершенство Магдалены были как на ладони, и я знала это, потому что рассматривала все, медленно поворачиваясь по кругу.

— Всегда работает, — пробормотал риэлтор. — Можно забыть о беспорядке внизу, как только увидите это. Проблема в том, что вам придется спуститься вниз, чтобы выбраться отсюда.

Другие три этажа меня не волновали.

Мне стало все равно, что в глубине души я считала Патрика неправым, что приехать сюда для восстановления отношений, которые нельзя исправить и прожить здесь остаток своей книги жизни — было глупой затеей.

Всего лишь одна эта комната и этот вид доказывали, что Патрик оказался прав.

Я должна быть в штате Мэн.