Время Перемен (СИ)

— Вождь? — она стояла и ждала ответа. Видно, боялась после того разговора.

— Скажи, сколько лучше пить сегодня?

— Две кружки, больше опасно.

— Две кружки, говоришь? Только вот как это сделать?

— У меня есть идея, — вмешался Марк, — Для начала попробуй не выпивать половину за раз.

— Что, сразу целую?

Воины стали хохотать. Одна Изергиль выделялась немым безразличным столбом на фоне смеющихся людей.

— Ты можешь идти, — отослал её Тром.

Прошло несколько тостов. В основном за его здоровье. Потом и Марк предложил выпить за их деревню. Воины рассказывали истории, обсуждали способы защищаться и нападать поодиночке, или во множестве.

Кто сидел ближе, внимательно ловили каждое слово Трома, почтительно кивали головами, когда кто-то задавал ему вопрос, остальные рядом молчали. Все дожидались ответа.

«Пожалуй, это не лизоблюдство. Я заслужил такое отношение, недаром ведь стал вождём».

Пиво пьянило, но гораздо сильнее опьяняло осознание — вот эти люди выполнят любую его волю, будут рады услужить, его решение — главное, и это справедливо, честно. Он добился всего: не жалел себя в битвах, оттачивал мастерство, рисковал. Эта сплочённость всех вокруг одного центра — его, Трома — самое лучшее чувство на свете. Вот бы и люди вокруг его узнали, хоть ненадолго. Вождю на миг захотелось устроить праздник — чтобы все гуляли от души, веселились и радовались неделю. Но трясти купчишек в Северной Рудне надлежит вождю, а пора торговли вот-вот наступит. Завтра бы выступить вовремя…

Старший из близнецов что-то увлечённо рассказывал, взмахнул рукой и сбил кружку. Пиво разлилось по столу.

«Ещё час, и они выпьют слишком много».

— Марк, собирай людей, пусть ложатся. Мы с Ежи тоже скоро отвалим.

— Здраво мыслишь. Лучше выйти вовремя, — сотник встал из-за стола и кликнул десятников.

Вскоре люди засобирались, а Ежи и Тром молча попивали из кружек.

— Вождь, ты узнать что-то хотел?

— А, да. Ежи, растолкуй, мне непонятно: ты вроде неплохой воин, там, под Рудней, бился наравне с нами… Я вспомнил тот бой, как следует вспомнил. Почему не ушёл из деревни? Зачем остался? Ты мог быть сотником, иметь уважение, деньги. А тут — клянчишь медяки на баранов. Почему?

— Люди. Они меня слушают, вождь. Когда я вернулся сюда после Рудни — народ разбегался. Толковые воины уходили, молодёжь некому учить. А когда воинов в селе нет — кому нужно такое село? Вот скажи, вождь, тебе нужно?

— Ни мне, ни другим вождям, клянусь мечом.

— Вот я и остался порядок тут наводить. Кто-то же должен. И лучше с мозгами, да крепкими кулаками.

— Это правда, но ответь, почему другие тогда бросают свои деревни? Я вот бросил. Что мне, всю жизнь там прозябать?

— Нет, вождь, каждому своё. Как говорится, топор вешай справа, а меч слева. Ты ведь Горную Страну не бросишь, так?

— Нипочём не брошу.

— А я деревню свою. Получается, одинаковые мы, вождь. Только величина разная. Я на деревню, ты на страну…

— Твоя правда, десятник, но, знаешь, я всё время хочу выше. Едва заколол Комада и стал вождём, сразу подумал о битве с Узваром. Хочу быть первым. Как ты решил остановиться? Как унял жажду?

— Сам не знаю, вождь. Родная деревня мне важнее ратных подвигов, а почему так — не скажу.

— Не понять мне тебя в этом. Но ты воин. Никто тебя не неволит. Деревня-так деревня. Бойцы у тебя справные, отбор ведёшь, делом занимаешься, за это спасибо.

Тром обвёл взглядом пустой зал.

— Покажи, где мои разбили стоянку.

— Иди за мной, вождь.

…

Вышли рано. От ночлега в деревне минуло семь дней. Охотники сразу убежали в поисках свежей дичи, и с ними Марк. Тром смеялся над ним — боец первой сотни лазает по лесу за дичью. Давно ушли времена, когда горные воины сами готовили — сейчас для этого есть охотники, холуи, да прочий сброд. Единственное, для чего дружине может пригодиться лес — незаметно подкрасться к врагу. А Марк смеялся в ответ: «Попробуй сам, это весело, к тому же, помогает в тихих убийствах. Иной раз к зверю сложнее подобраться, чем к воину».

Тром скучал — ни тебе размяться как следует с этой ногой, ни мечом деревянным помахать. Одно радовало — заживает.

Вот и сейчас, меняя повязку, малявка промолвила:

— Затягивается хорошо. Лучше, чем мы ожидали.

— Когда я буду ходить, как раньше?

— Начинайте сегодня, но понемногу. Вечером ещё глянем.

— Хорошо, ступай. Эй, два бойца одинаковых с лица, хочу сегодня ваших новых поглядеть. Вечером устроим поединки с деревянными мечами.

— Вождь, тебе стариков — то не жалко? — ответил младший.

— Каких, нахрен, ещё стариков, Ялло?

— Так мой-то старшой воинов себе под стать набирает. Не десятка у него, а изба со старухами, кривыми да косыми.

Народ заржал, но второй близнец недолго мялся с ответом:

— Молока не забыл своим надоить в деревне? А то у них, неровён час, животики заболят от еды слишком твёрдой. От горшка два вершка, а туда же.

— Чё? Что он там прошамкал? — Ялло приставил ладонь к уху, — Слышал кто-нибудь? Опять вчера с сегодня перепутал? Ну, оно так, старость не радость…

Люди по-доброму смеялись вокруг.