Время перемен (СИ)

«Это решение было принято давным-давно. И не мной» – мысленно усмехнулся Ревнитель, вспоминая всё, сказанное Блюстителем и его опасения о судьбе Народа. Может ли быть, что он уже тогда знал, как всё закончится? «Наверняка знал», – кивнул сам себе Хо’раасс. «Именно потому он и выбрал меня». Ревнитель знал, как поступить. Уверенность и решимость, убеждённость в том, что это правильно, наполняли его сердце. И ещё – благодарность Блюстителю.

«Хоть это и его решение. Но сейчас я действую сам. И я согласен с этим решением. Так должно поступить».

Спокойствие и уверенность. Умиротворение. Ибо то, что он должен сделать, он делает не по принуждению. Не ради себя. Но ради всех. И не только ради своего народа – ради всего сущего. Это же величайшее деяние в истории! И именно ему, Хо’раассу, выпала честь совершить его!

Все сомнения, страхи, все прежние стереотипы и установки, прежний образ мышления – всё это было в прошлом. Исчезло. Оковы спали, едва решение было принято.

- Я это сделаю, – спокойно и чётко произнёс Ревнитель, мысленно прощаясь со всеми, кого знал. И через ментальную сеть – с теми из них, до кого мог дотянуться его мысленный зов. – Это буду я.

- ХОРОШО, – громом прокатился по площади голос Выразителя Несогласия. – ТЫ ДОЛЖЕН ВОЙТИ В КАМЕРУ АКТИВАЦИИ – ВНУТРЬ ЭТОЙ СИЯЮЩЕЙ КОНСТРУКЦИИ В ЦЕНТРЕ ПЛОЩАДИ. ТЫ СТАНЕШЬ КЛЮЧОМ И ОТКРОЕШЬ ВРАТА.

- Да, – кивнул Хо’раасс, тронувшись с места. Воины, пришедшие с ним, склонились в торжественном церемониальном прощальном поклоне, которым провожали в последний путь величайших героев Народа. За всю историю такого прощания удостаивались лишь четверо…

А Ревнитель шёл. Медленно и степенно. И в спутниках его были образы давно минувших дней. Вся жизнь с самого начала.

Первый миг после вылупления и лица тех, кто встречал его в этом мире. Не родители. Братья Ордена… Тех, кто будет служить Ордену, отбирают ещё до вылупления. Таков обычай касты Служителей, к которой принадлежал Хо’раасс…

Детство и юность, полные изнурительных тренировок. Не только телесных, но и духовных. Изучение канона Веры, Закона и других дисциплин под неусыпным контролем Учителей. Все они были экзархами…

Те, с кем учился. Братья и сёстры. Уважение. Но без дружбы, ибо она запрещена. Привязанности для них – вне Закона. Ревнители должны быть объективны и безпристрастны всегда, в любых случаях.

Обряд инициации. Величайший день в жизни каждого молодого Ревнителя, ибо именно после ритуала молодые становятся полноценными членами Ордена, получают мантию, а так же права и обязанности. Великая честь для каждого из них.

Память услужливо воскрешала всё новые образы. А они столь ярки и свежи, что кажется, будто всё это случилось только вчера, а не много лет назад.

Первое задание. Первый успех – разоблачение группы еретиков… И первая неудача. Единственная неудача, которая и привела его сюда. Командующий Шро’так. Но… неудача ли это?

И вот он уже взошёл на помост внутри сияющей золотом ажурной камеры активации.

Спокойствие и решимость.

- Я готов. Что нужно делать? – спросил Ревнитель.

- ТЫ УЖЕ СДЕЛАЛ ВСЁ, ЧТО БЫЛО НУЖНО, – ответил Выразитель. – ОСТАЛЬНОЕ – ЗА МНОЙ.

- Тогда приступай.

Камера засияла. Ярко. И ещё ярче. Люди прикрыли глаза, молча и в невероятном напряжении ожидая, что же будет дальше. Повсюду разлился звон тысячи маленьких колокольчиков, становясь всё громче, оглушая.

- Спасибо тебе! – крикнул Васильев, пытаясь перекричать нарастающий шум.

- Спасибо! – вторила ему Нерисса. А вслед за ней и Румянцев.

«Не за что… люди», – проскрипел в их головах ментальный ответ Ревнителя. «Я делаю то, что нужно. Прощайте… и простите меня», – голос становился тише и слабее, а вокруг камеры закручивался вихрь жёлтых огоньков…

Жёлтые прожилки и каналы, проводящие пути на полу в самих вратах пульсировали светом. Всё быстрее и ярче.

А люди и ящеры теперь могли лишь смотреть и ждать. Смотреть на то, что скрывало одну из величайших тайн мироздания и главную его надежду.

- Это… победа? – неуверенно шептал Румянцев.

- Не знаю, – стоящая рядом Нерисса качнула головой. Потому, что она и вправду не знала, что будет дальше. Теперь она лишь надеялась. – От нас уже ничего не зависит.

- А разве когда-то было иначе? – усмехнулась Миранда. – Мы оказались лишь мошками в гигантской паутине, сплетённой задолго до нашего рождения…

- Возможно, скоро всё изменится, – сказал Седрик. Искренне и с надеждой. Впервые в жизни он был настолько заинтригован.

А свет струился, становясь всё ярче и ярче. На него уже нельзя было смотреть. Он был настолько тугим и плотным, что возникало ощущение, будто им можно захлебнуться. Всё ярче. Всё сильнее и яростнее. И шум всё громче, сливающийся в неизъяснимо гармоничную, завораживающую мелодию, кажущуюся знакомой с самого детства, но давно забытую.

И вот, наконец, свет и шум стали абсолютно нестерпимы. И в этот момент их перекрыл подобный раскату грома голос Выразителя:

- НАКОНЕЦ ЭТО СВЕРШИЛОСЬ! ВРАТА ОТКРЫВАЮТСЯ! – и в ту же секунду всё стихло. Шум и свет исчезли внезапно. Люди осторожно приоткрыли глаза, ящеры оглядывались.