Время покупать черные перстни

— Чего? — откликнулась она, находясь к нему боком. Глаз от работы она не отрывала. Филя хотел было уже открыть рот для рассказа, но тут его осенила одна мысль. Он встал, повернул жену к себе лицом и, строго смотря ей в глаза, спросил:

— Где была час назад?

Мариша часто заморгала глазами и уверенно прошептала:

— Дома.

— Хрю-хрю! — вдруг неожиданно сказал Филя и встряхнул жену за плечи. — Узнаешь?

— Болен ты, что ли? Или дурачишься, — жена попыталась убрать Филины руки, но не тут-то было.

— Сама ты больная. Хвост показывай! — гневно сказал Афонькин и нахмурил брови. — Показывай!

Жена положила руку на его лоб и покачала головой.

— Устал ты сегодня, Филя. Идем, я тебя в постельку уложу.

Афонькин сразу обмяк после этих слов. Ему стало жалко себя, и он плаксивым голосом сказал:

— Идем, идем, Мариша. И правда, устал я сегодня. Историю эту он решил рассказать завтра утром, на свежую голову. Но сегодня на всякий случай спросил:

— Ты случаем с птеродактилем не спуталась? С летучим-то ящером…

— Нет, нет, Филенька, — сказала Мариша, наклонилась к мужниному лицу и втянула носом воздух. — Не пил вроде… — медленно произнесла она и укрыла Афонькина одеялом. Затем погасила свет и по обыкновению боком вышла из комнаты.

Прапорщик уснул моментально. Снов он никогда не видел, не увидел бы и сегодня, но вдруг чья-то холодная рука дернула его за плечо.

— Вставай, Афонькин.

— А? — Прапорщик резко подскочил. — Тревога?

— Нет, нет, дурашка ты улыбчивая, — дружески сказал голос незнакомца, который предлагал Афонькину «испанский сапог».

Прапорщик узнал этот голос и понял, что приключения его не окончились. Бешено заколотилось сердце. Он встал и, ведомый незнакомцем, пошел к себе на кухню. Когда он проходил мимо комнаты, где Мариша смотрела телевизор, то решил позвать ее, но чужак, как бы угадывая его мысли, сквозь зубы произнес:

— Я те позову. Я те голову откушу!

Когда они уже входили на кухню, Филя услышал, как из телевизора кричали:

— Корадо, соглашайтесь!

— Нет, я вышел из игры! Голоса становились все громче.

— Адвокат Теразини не дремлет!

— Нет!

— Последний раз прошу!

— Нет!

— Ну, тогда я пошел, — вдруг неожиданно спокойно сказал один из спорящих.

— Ну, тогда я согласен, — также спокойно ответил другой.

Дверь кухни закрылась. На улице было уже совсем темно. Как всегда, не горел уличный фонарь. Афонькин потрогал пуговицу своей пижамы и осторожно спросил в темноту:

— А почему на кухне?

— Секрет фирмы, — сосредоточенно ответил чужак и подтолкнул Филю к табуретке. — Садись!

— А какая у вас фирма? — безнадежно спросил прапорщик и сел на непокрашенный табурет.

— Расслабься! — сказал незнакомец и начал делать какие-то движения руками у прапорщика под носом.

— Больно? — осведомился Афонькин, расслабляясь.

— Нет, приятно, — мучитель подождал несколько секунд, а потом жестко произнес: — Отключись!

Афонькин закрыл глаза. Руки и ноги как будто больше не принадлежали ему. По телу пробежали горячие и колючие струйки. Афонькин увидел себя со стороны. Но не здесь, не на кухне.

Он стоял у подножья какого-то холма и смотрел на небо. В небе, над его головой пролетала стая птеродактилей. Они спешили на юг, в теплые края. Вдруг один из них отделился, приблизился к Афонькину и, как хорошему знакомому, помахал крыльями так, как это сделал бы самолет.

, — Узнал-таки, — прошептал прапорщик и вытер рукой влажные глаза.

Знакомый птеродактиль вернулся к своим. Скоро стая летающих ящеров скрылась из вида, а Афонькин все стоял и, как завороженный, махал им вслед рукой.

Вдруг сверху, свистя и дребезжа, спустился космический корабль, похожий на солдатскую миску. Из него выбежали инопланетяне в генеральских погонах и силой затащили к себе на посудину. Афонькин сначала хотел отдать честь, но вспомнил, что на нем пижама, и передумал.

Для начала прапорщика провели между рядов инопланетян, которые все как один были в серебристых одеждах с генеральскими погонами на плечах. Они трижды прокричали «Ура!» и предложили дорогому гостю вместе отобедать. Но тут, как будто из-под земли, появился рядовой Майсурадзе с кинжалом в руке. Он кинулся на прапорщика, неистово крича:

— За-рэ-жу! Глазы ви-колю!!!

Афонькин испуганно замахал руками и завопил что было сил:

— Генералы! Помогите!

— Мы не генералы! — хором ответили генералы и исчезли.

Афонькин остался один на один с Майсурадзе. Тогда он побежал со всех ног, побежал, побежал, но увидел впереди тупик и…

Картинка неожиданно сменилась, и Афонькин увидел себя на берегу моря. На этот раз он был уже в плавках, а не в пижаме. Красивая длинноногая девушка в открытом купальнике терла ему спину мочалкой. Другая, похожая на машинистку Зину, работавшую в штабе, медленно маршировала вдоль берега и задумчиво твердила себе под нос:

— Раз, два. Раз, два.

Она также была в купальнике.

Стройная, пышногрудая блондинка мыла в море афонькинские сапоги и напевала его любимую песню «Не сыпь мне соль на рану». Афонькин в приятной истоме приподнял голову и вдруг увидел жену Маришу, которая пристально смотрела на него, качала головой и с сожалением говорила:

— Эх, Филя, Филя…