Время покупать черные перстни

- Да. "Убийство в морге" - мое любимое детище. Критика считает "Смерть наложенным платежом" лучше, а мне все-таки ближе "Убийство", без ложной скромности признался граф Бронтекристи. - Но с детективами покончено! Признаться, успех у публики начал меня утомлять, и я решила посвятить дальнейшее творчество созданию совершенно нового жанра. Однажды мне пришла в голову мысль, что про смерть пишут много и часто. А вот рождению человека в литературе не повезло. Я не говорю о рождении человека в переносном смысле, когда описывается какой-нибудь Пека Чмырь, который завязывает с уголовным прошлыми встает на стезю добродетели к зубофрезному станку, я говорю о рождении человека после девятимесячного заключения в утробе матери. А ведь смерть и рождение - это две крайние точки, два полюса такого загадочного процесса, который называется жизнью. И я решила начать новый жанр - жанр романа-геборуны, увлекательного повествования о появлении на свет. Я долго думала, кого из современников выбрать в качестве героя свой первой геборуны, и после всестороннего анализа остановился на Сублимоцарте...

- Постойте! - перебил писательницу Джонг. - Но величайший гений квантованной музыки - не совсем человек. Он - дитя человека и кибертроники, био-компью-зитер!

- Ну и что? - удивился начальник полиции. - Повесть о том, как вошел в мир малыш со встроенным музыкальным нанопроцессором, сразу стала бестселлером! Очень хотелось бы подарить мою новую книгу вам, но по странной случайности у меня нет с собой ни одного экземпляра!

- Ничего страшного! - заверил родоначальницу геборун Виктор. - На Земле я закажу "Рождение Сублимоцарта" по межпланетному библиотечному абонементу. А пока суть да дело, прошу поставить автограф на "Убийстве..."!

После торжественной церемонии граф Бронтекристи предложила выйти во внутренний дворик Дворца.

- Не хочу! - закочевряжился невыспавшийся Зурпла. - Все ваше здание насквозь пропахло продажной юстицией, а у меня от нее - аллергия! Я устал и жажду единственно покоя!

- Но мы очень просим! - чуть не плача, принялись уговаривать гостя Доброжелательница, Божественная Лулу и граф Бронтекристи в один голос. - Хотим перед расставанием продемонстрировать цвет столичной полиции!

Под дружным напором трех милых дам Кондратий не устоял и согласился.

Цвет столичной полиции был преимущественно краснорожим. Особенно выделялся правошланговый. Как говорится, кровь с коньяком. Но по внешнему виду было понятно: не брезгует он и менее дорогими напитками.

Зурпла втянул ноздрей воздух...

ЭПИЛОГ

- Ты мне представляешься путником, одиноко бредущим по пыль

ной дороге под палящими лучами светила. Вокруг расстилается чу

десный пейзаж, но путник не замечает ничего, он сосредоточен на

призрачной цели: дойти во чтобы то ни стало от пункта А до

пункта Б, а зачем - и сам не ведает!

- Все мы путники на дороге познания, - согласился я. - И,

достигая цели, мы не достигаем цели! Но наше движение оправдано

хотя бы тем, что мы - движемся!

Шеклезиаст. "Дорогая дорога".

...и вдруг все закружилось перед глазами. Рослые полисмены съежились и превратились в аккуратные штабеля груботканных мешков, набитых зерном. Мраморный пол стал дощатым. Дворец правосудия неузнаваемо преобразился и сделался чем-то вроде темного и пыльного амбара. Из-под стрехи потянуло смрадом летучих мышей. Мир, данный землянам в их ощущениях, сократился до размеров заурядного вместилища урожая дивного злака.

- Что это? - закричал оружейный мастер, очумело покрутив головой.

- Ты про перемену декораций? Насколько я понимаю, адаптизол, принятый перед нуль-перелетом, перестал действовать. У меня масса тела поболее твоей, и я уже несколько минут воспринимаю Полинту не так, как прежде. Теперь наступил твой черед.

- Чудеса, да и только! Амбар какой-то...

- Какие же это чудеса? Сам говорил, "последнее слово медицины". Ты знаешь, я только сейчас понял одно, Кондрат. Амбар не амбар, а вот мешки мне уже попадались. И запахи... Впечатление такое, что адаптация моей нервной системы к адекватному восприятию окружающего протекала не так гладко, как у тебя...

- Ты хочешь сказать, что все наши злоключения на Полните были галлюцинацией? Что на самом деле не было ни охоты на догматерия, ни покушений? Просто бродили мы по громадному амбару наподобие дезинфекторов, и окружали нас пыльные мешки да летучие мыши?!

- Нет. Я хотел сказать то, что сказал. Адаптизол действительно помог нам поверить, что аборигены такие же, как мы сами. Мы общались с ними, ругались и даже оказались втянутыми в интриги. Но действие препарата кончилось, маятник приспособляемости наших организмов резко качнулся в противоположную сторону, и местные жители стали выглядеть пыльными мешками с ячменем. Истинная же реальность находится где-то посредине, между этими полюсами.

- Неужели и мы для кого-то такие же мешки из дерюги?