Время полной луны

Конан уже спустился вниз и начал пробивать себе дорогу, сокрушая всех и каждого, кто вставал у него на пути. Однако очень скоро киммериец заметил, что кое-кто из убитых вдруг встает и снова бросается в бой.

— Это Мертвые! — заорал Конан.— По глазам бейте! По глазам! Даже трупам нужно видеть!

Бой вспыхнул с новой силой.

* * *

Сурия открыла второй замок и с отвращением сбросила кандалы на землю. Следующим движением она сорвала с груди фигурку ненавистной Иштар и, кинув ее вниз, мгновенно обрела свой прежний облик. Она лишь мельком взглянула на бой, кипевший внизу: что там происходит, у нее еще будет время разобраться. Но это после. Сейчас ее заботило другое. Эта девка, Милла, неожиданно из рабыни превратившаяся в опасную соперницу! Чем она приворожила киммерийца? Какого зелья подлила в питье?

Молодая колдунья потянулась к доходившим почти до колена изящно переплетенным ремешкам, удерживавшим сандалии, где был искусно спрятан узкий стилет — великолепное оружие, способное насквозь проткнуть мерзавку. Затем Сурия посмотрела вниз. Милла, прижав к груди стиснутые кулачки и затаив дыхание, следила за разворачивающимся внизу сражением. Сурия злобно ухмыльнулась, села на край площадки и начала осторожно спускаться.

Милла была настолько поглощена увиденным, что не услышала, как ревнивица возникла у нее за спиной, и лишь громкий крик: «Я убью тебя, тварь!»— вернул ее к действительности. Она вздрогнула и резко обернулась.

— Умри, сука!— прошипела Сурия и бросилась на соперницу, но чуть-чуть опоздала.

Отчаянно вскрикнув, Милла успела перехватить занесенную для удара руку, но не устояла на ногах, и, судорожно вцепившись друг в друга, обе повалились на площадку. Соперницы, как дикие кошки, визжа, царапаясь и кусаясь, катались по площадке, не отпуская друг друга. Наконец, Милле каким-то чудом удалось отпихнуть Сурию и вскочить на ноги. Но до спасения было еще далеко. Милла увидела, что стоит на самом краю площадки, а Сурия застыла напротив с зажатым в руке ножом. Как только колдунья поняла, что никуда ее соперница бежать не может, она зло усмехнулась. Лицо ее в странном светящемся полумраке исказилось и стало похожим на злую карнавальную маску. Сурия занесла над головой руку с кинжалом и злобно рассмеялась. Милле даже почудилось, что глаза ее светятся злобным зеленым огнем, и от ужаса, мгновенно охватившего ее, девушка вскрикнула и закрыла лицо руками, не в силах даже защищаться.

Она не услышала раздавшиеся рядом странные скребущие звуки, и лишь слабый вскрик заставил девушку отнять руки от лица. Сурия, беспорядочно размахивая правой рукой с зажатым в ней стилетом, тщетно пыталась оттолкнуть вцепившегося ей в горло Когра. Того самого вархана, которому Конан наказал стеречь ее перед уходом и которого она так боялась! Острая сталь вонзилась в мягкое подбрюшье зверя. Раз, другой, третий… Но и тогда ящер не разжал челюстей, а наоборот, зашипев, сжал их еще крепче и, вырвав гортань жертвы, упал на камни.

Сурия была еще жива. Она еще попыталась сжать в руке кинжал и броситься на Миллу, но силы покинули ее. Колдунья откинулась на стену пирамиды, схватившись рукой за изуродованное горло, и с ненавистью посмотрела на свою живую соперницу. Еще череез мгновение руки ее безвольно опустились вдоль тела, и она повалилась вниз по ступеням.

* * *

Внезапно раздавшийся топот копыт заставил Конана насторожиться. Он быстро разделался с очередным противником, отскочил в сторону, чтобы ненароком не угодить под случайныи клинок, и, быстро оглянувшись, всмотрелся в темноту. Звук был таким, словно отряд кавалерии галопом мчался из Сура-Зуда в Черный Замок, но, когда первые всадники показались в освещенном призрачным светом внутреннем дворе, он вздохнул с облегчением. Акаяма с десятком остававшихся в его распоряжении зуагиров привел полторы сотни коней — всех, что оставались в конюшне.

Киммериец посмотрел на вершину пирамиды, но никого там не увидел и удовлетворенно кивнул: значит, обе девушки успели уже спуститься вниз. Что ж, оно и к лучшему. Теперь надо уговорить Мэгила плюнуть на его безумную затею, и тогда утреннюю зарю они встречали бы в лагере зуагиров, далеко от этого проклятого всеми богами места. Взгляд его продолжал шарить вокруг. Наконец он увидел своего друга и похолодел…

Бывший жрец неподвижным изваянием застыл в десяти шагах от алтаря с покоящимся на нём Талисманом. Напротив него на таком же расстоянии от алтаря и точно в такой же позе стояла Рогаза. Талисман, находившийся между ними точно посредине, парил над алтарем и постепенно наливался жаром, все больше раскаляясь. Он уже походил на маленькое подобие дневного светила и начал освещать все вокруг, но не тем мертвенным, призрачным светом, что исходил от пирамиды, а согревающим все живое светом Солнца. Кэрдакс и Глор мрачно взирали на противников, и на краткий миг Конану показалось, что каждый из них помогает одной из сторон, но он тут же отбросил эту абсурдную мысль.

— Что это? — оторопело прошептал Акаяма.