Время после. Освенцим и ГУЛАГ: мыслить абсолютное зло

• авторитет. Не существует никакой этики или нравственного кодекса для людей, который исполняют властные функции по определению (и не должно существовать), они замещаются тем, что М. Вебер называл харизмой. Современный политик не помазанник божий и не герой (хотя героем, как я уже говорил, он может стать), тем не менее нельзя сказать, что лицо облеченное властью сегодня лишено сакральности. Что, собственно, представляет собой харизма? Это не бренд, а условие перевода личных качеств правителя в политическую капитализацию (шире, усиление антропологических качеств самой власти). То, что власти придается сакральный характер группой, захватившей власть, вовсе не делает ее легитимной в глазах гражданского общества. Однако легитимация власти очередного правителя посредством сакрализации — древнейший прием. Поведение первого лица как раз и показывает, насколько он уверен в том, что власть сама по себе сакральна и что легитимация принятых решений исходит из его положения как первого лица, а не их истинности или ложности, приняты ли они обществом! Нехватка личной харизмы зависит от ранга политика (или чиновника). Не власть легитимируется, а имение власти, т. е. есть легитимация правящего лица. Должность — вот что харизматично и сексуально![196] Недостаточная легитимация политического авторитета отражается в психологических нарушениях, от которых политик страдает, что ведет его к недооценке других, потере веры в собственные силы, нигилизму и даже к меланхолии (болезни тиранов)[197].