Время прибытия

Сначала Леонардо показал космическому работорговцу Сан Саныча Воротилова, мирно храпящего в маленькой камере.

— Нет, этот мне не подходит, — грустно покачал головой Тит, — слишком толст, да и, судя по всему, всю жизнь привык только командовать, от таких рабов больше мороки, чем проку. Давай показывай дальше.

В соседней камере что-то слезно блатное приглушенно пели братья Крючки, и вот эти заключенные Тита очень даже заинтересовали.

— Даю тебе, — просияв, сказал он пирату, — по тысяче кредиток за каждого.

— Э… нет, — протянул Леонардо, — маловато будет, приятель. Эти экземпляры мне особенно дороги, поскольку один из них сильно напоминает мою покойную жену Бетси Неистовую.

— Хорошо, — кивнул работорговец, — даю тебе четыре тысячи за обоих.

— Ну, это другое дело, — обрадовался пират, — по рукам.

Удачную сделку следовало обмыть.

— Девочки, рому, — радостно заорал Леонардо, и полуобнаженные девицы бросились откупоривать здоровую бочку с любимым пиратским напитком, выкатив ее из переполненных ворованной снедью трюмов.

— Иванович, у нас к тебе вообще-то серьезный разговор, — сказал Бельды, передав пилотирование звездолетом Снежку.

— Угу, — отозвался бывший эмиссар, офигело уставившись в работающий телевизор.

Кибермария на экране рыдала над неподвижным телом Хосеандроида, по-прежнему находящемся в киберпространственной коме.

— Ты слышишь, Иванович, я к тебе обращаюсь, — снова повторил недовольный Бельды.

— Угу.

— Я выкину сейчас телевизор в космос.

— Угу.

— Ну что ты с ним поделаешь.

— Этот синдром, если я не ошибаюсь, называется телеидиотизм, — вставил занятый штурвалом Снежок, — и ему в первую очередь подвержены люди, попадающие в стрессовые жизненные ситуации.

— Бисквит Иванович, очнись, — заорал на ухо бывшему эмиссару Бельды, — ау…

— Да чего ты орешь, как припадочный, — сказал Бисквит Иванович, пальцем прочищая ухо, — слышу я тебя, слышу, говори, что за проблемы.

— А от экрана ты отвернуться хотя бы на минуту можешь?

— А это обязательно? Бельды вздохнул.

— Из космической тюрьмы на Цербере-3 сбежал Сан Саныч Воротилов с телохранителями.

— Ну и что?

— Как ну и что, нужно их поймать, ведь с нас первых спросят, мол, вы его ловили и почему не дали особых инструкций по поводу его невероятной опасности для вселенной.

— Ну, у меня отсуживать уже нечего, — резонно констатировал Бисквит Иванович, — разве что телевизор, хотя он и так не мой, ворованный.

— Но нам-то со Снежком есть что терять, — возразил Бельды, — я не знал, Иванович, что ты стал закоренелым эгоистом.

— Странствующие монахи все эгоисты, — ответил бывший эмиссар, — в этом нет ничего удивительного.

— Но ведь мы хотим тебе помочь, — не унимался Бельды, — Лига вполне может обвинить в просчете только одного тебя.

— Вот это уже хреново, — согласился Бисквит Иванович, — нет, ты только посмотри, что делается. Этот грязный подонок брат-близнец Хосеандроида подбивает клинья к Кибермарии, какое возмутительное кощунство.

— Нет, Роботрон, — смущенно отвечала на экране Кибермария, — я не могу принять твое предложение, поскольку мое плазменное сердце навеки принадлежит Хосеандроиду.

— Правильно, молодец, — похвалил героиню Бисквит Иванович, — так держать, дорогуша. Белъды, застонав, взялся за голову.

— Тогда я убью тебя, — взревел на экране Роботрон, — а потом себя или нет, лучше я убью тебя, а затем разберу на части Хосеандроида и сдам его в металлолом.

— О Боже, — закричала Кибермария, отключаясь в обморок.

Трясущимися руками Бельды кое-как натянул на себя космический скафандр.

— Снежок, притормози, — сказал он сидящей за штурвалом лайке, — я выйду подышать свежим воздухом…

А на поверхности Цербера-3 творилось черт знает что: не то восстание, не то революция. Заключенные с яростью кидались на роботов-надзирателей, те били их током, летели искры, горели останки каких-то не то киборгов, не то гигантских пылесосов.

Короче, конец света.

Под надежным прикрытием разумных примусов, Борис Богданович Убийвовк торжественно прошествовал к космическому “Киндер-сюрпризу” новых марсиан, спокойно стоящему на отшибе за лесом, который в двух местах уже начинал гореть. В смысле лес начинал гореть, а не “Киндер-сюрприз”, поскольку некоторые заключенные решили, судя по всему, поиграть в звездные войны — эпизод тысяча двадцатый.

А все объяснялось довольно просто. Потеряв капитана, космический крейсер “Смердящий”, стоявший на стреме над планетой, совершенно утратил всякую дисциплину и соответственно, боеготовность. Часть офицеров разлетелась по домам, часть по дорогим космическим борделям, а матросы запили, пригласив на корабль Дэйва Фильдакопера с развлекающей программой и Чучелену, известную в галактике порнозвезду с четырьмя грудями.

В общем, отрывались на полную катушку, похлестче космических пиратов Леонардо Ди Каприо.

Взойдя на корабль, Убийвовк дьявольски рассмеялся, но тут же приуныл, вспомнив, что водить звездолет он, к сожалению, не умеет. Но на помощь пахану внезапно пришли верные примусы.

— Господин, — сказали они, — позволь нам повести корабль, мы это хорошо умеем.