Время прощать

Пока смотрела на гавань, на искрящуюся синюю воду и суда всех размеров, пока наблюдала за рыбаками, тащившими сети и корзины, за бегунами трусцой и велосипедистами, а также за комаром-долгоножкой, совершающим свой путь по перилам, нужды гостиницы постепенно начали вытеснять сон. Изабел мысленно прошлась по всем необходимым действиям, которые показала ей Лолли за последние два дня – от регистрации гостей, пользования считывателем кредитных карт и ведения бухгалтерских книг до проверки их рекламы в ассоциации гостиниц, предоставляющих ночлег и завтрак, и проверки наличия в номерах нужного комплекта белья и туалетных принадлежностей.

Повседневное управление гостиницей включало в себя гораздо больше, чем представляла Изабел. Она узнала об этом, просто помогая Лолли зарегистрировать вчера вечером Динов. Как оказалось, сюда входил прием гостей и сопровождение до номера. Изабел предположила, что миссис Дин появится в любой момент с чемоданом или двумя, но когда проверила записи Лолли, то обнаружила, что номер забронирован на одного взрослого с двумя детьми. На всю неделю, включая понедельник Дня труда.

Он стоял в дальнем конце двора, рядом с дикой яблоней, засунув руки в карманы защитного цвета брюк. Смотрел на дом и на гавань у подножия холма.

Изабел уже собралась пожелать доброго утра, как откуда ни возьмись прибежал бездомный пес и лег у ее босых ступней, положив мягкую белую мордочку на пальцы ног. За эти выходные он дважды прибегал к ней. Вчера, посмотрев в окно, она увидела этого пса во дворе. Он словно искал ее. Не подбежал к Джун и Перл, которые играли в карты за столом для пикников. Но когда Изабел вышла, измученная, на улицу со стаканом чая со льдом и упала в шезлонг, то почувствовала прикосновение к руке знакомой мохнатой морды.

– О, прекрасно, – проговорила она, гладя, как и вчера, пса по славной голове.

Пес, чуть больше терьера, расценил ласку как разрешение запрыгнуть на колени к Изабел. А одета она была, по своему обыкновению, в бледно-сиреневый шелковый топ с оборками, белые брюки и сандалии без каблуков, украшенные стразами. Белые брюки и шелк с оборками как-то не вязались с прыгающей собакой.

– Иди давай, – изобразила недовольство Изабел.

– Как его зовут?

Изабел повернулась на звук голоса. Голоса Гриффина Дина.

– Не знаю. Он вроде как удочерил меня в этот уик-энд. И по непонятной причине, нравлюсь ему, похоже, только я.

Мужчина улыбнулся.

– Собаки умеют разбираться в людях. Вы, должно быть, относитесь к хорошим.

– Думаю, это связано с тем, что в пятницу я отдала ему остатки хот-дога своего племянника. – Изабел почесала пса под подбородком. Пес положил лапу на руку Изабел. – Я чувствую, что он меня удочерил. Моя тетя – вы видели ее вчера вечером, она хозяйка гостиницы – не против взять его, если никто не станет разыскивать. Мы развесили в городе несколько объявлений, уведомили полицию и группу по надзору за животными и…

«Снова я разболталась», – оборвала себя Изабел. Она подняла глаза на Гриффина, потом быстро опустила взгляд на дворняжку, испытывая странную неловкость.

У Изабел никогда не было собаки, вообще никакого домашнего животного, за исключением золотой рыбки, которую мама разрешила взять, если удастся выиграть ее на ярмарке. Проблем у Изабел хватало, но ей хотелось что-нибудь свое, о чем можно было заботиться. «Я тоже вроде как потерялась», – подумала она, поглаживая пса.

Гриффин Дин снова улыбнулся, и Изабел поймала себя на мысли, что не может отвести от него глаз. В выражении его лица было нечто от разочарования в жизни. Но в глазах плескалась доброта. И он был привлекательным. Даже очень. Лет тридцати пяти, прикинула Изабел. Темные вьющиеся волосы, темные глаза, защитного цвета брюки и синяя футболка от Хенли. И обручальное кольцо.

– Надеюсь, вам удобно в номере. – Изабел с трудом отвела от постояльца взгляд, вспомнив, что замещает владелицу гостиницы. – Если вам или вашим дочерям что-то понадобится, дайте мне знать.

– Спасибо. Моя четырнадцатилетняя спит в той маленькой комнате напротив нашей… надеюсь, ничего страшного? Когда я понял, что она выбралась из номера, и нашел ее там, она спала как сурок, перекинув ноги через подлокотник диванчика.

Изабел улыбнулась.

– Все нормально. Подростками, пока мы здесь росли, сестра, кузина и я пользовались этой комнатой, когда хотели побыть одни. Поэтому я понимаю.

– Вы выросли здесь все вместе?

Она кивнула и опять едва не пустилась в подробный рассказ. «Это потому что он такой привлекательный?» – спросила себя Изабел.

Пес принялся жевать тюльпаны Лолли, и Изабел бросилась к нему.

– Нет, пес! Нет, нет, нет…

Но тот не слушал. Сорвал тюльпан и, виляя хвостом, принес его в пасти Изабел.

– Он действительно вас любит, – засмеялся Гриффин. – Могу помочь вам с дрессировкой, пока я здесь. Я ветеринар. – Он подал ей визитную карточку.

ГРИФФИН ДИН, ДОКТОР ВЕТЕРИНАРИИ. БУТБЕЙ-ХАРБОР, МЭН

– Это было бы здорово, – просияла Изабел. – Спасибо. Бутбей-Харбор? Вы не очень далеко от дома.

Его кабинет находился в самом центре примыкающего к гавани района, как раз за углом от «Букс бразерс».