Время прощать

После быстрого позднего ужина, состоящего из жареного сыра и томатного супа, Джейк и Карла убрали со стола, помыли посуду (посудомоечной машины у них не было) и, наконец, устроились в гостиной, которая начиналась сразу же за кухней, в каких-нибудь шести футах от обеденного стола. Три года (с лишком), проведенные в тесном помещении, требовали постоянной смены приоритетов и установок, равно как и предусмотрительности в поведении, чтобы не вызывать взаимного раздражения.

Очень помогало в этом присутствие Ханны. Маленькие дети равнодушны к материальной стороне жизни, которая так заботит взрослых. Пока оба родителя души в них не чают, остальное для них вообще не имеет значения. Карла занималась с дочерью правописанием, Джейк читал ей книжки. Они проводили вечера вместе, попутно просматривая газеты и новости по кабельному телевидению.

Ровно в 8.00 Карла искупала дочку, и спустя полчаса папа и мама вместе ласково уложили ее в постель. Когда они наконец остались вдвоем, то, укрывшись одним пледом, устроились на шаткой тахте.

– Ну, давай колись. Что случилось? – поинтересовалась Карла.

Джейк, листающий спортивный журнал, ответил:

– Что ты имеешь в виду?

– Не строй из себя дурачка. Что-то происходит. У тебя новое дело? Новый клиент, который может прилично или даже очень щедро заплатить и спасти нас от нищеты? Ну, пожалуйста…

Джек скинул на пол плед и вскочил на ноги.

– Вообще-то, моя дорогая, есть вероятность, что мы вот-вот положим нищету на обе лопатки.

– Я знала! Я всегда знаю, когда ты подписываешь договор на хорошенькую автомобильную аварию. Ты становишься нервным.

– Это не автомобильная авария, – возразил Джейк, шаря в портфеле. Достав из него файл с несколькими бумажками, он вручил его жене. – Это самоубийство.

– Ах, это…

– Да, это. Вчера вечером я рассказал тебе о кончине мистера Сета Хаббарда, но… умолчал о том, что накануне смерти он вдруг составил завещание, послал его в мою контору и назначил меня адвокатом по делу о своем наследстве. Сегодня в конце дня я подал заявку на его утверждение. Теперь это стало достоянием гласности, так что я могу тебе все рассказать.

– Ты никогда не видел этого человека?

– Никогда.

– И сегодня днем присутствовал на похоронах человека, которого никогда не видел?

– Правильно.

– Но почему он выбрал именно тебя?

– Благодаря моей блестящей репутации. Вот, пожалуйста, прочти его завещание.

– Но оно же написано от руки – Клара бросила беглый взгляд на бумагу.

– Как видишь.

Джейк снова уселся на тахту, прижавшись к жене, и внимательно наблюдал за ней, пока она читала две странички завещания. По мере того как углублялась Карла в текст, у нее открывался рот, а глаза расширялись от изумления. Дойдя до конца, она посмотрела на Джейка в изумлении.

– «Да сгинут они в муках, как я»? Какой мерзавец, – пробормотала она.

– Скорее всего да. Я его не знал, но Гарри Рекс, который представлял интересы его жены при втором разводе, придерживается не слишком высокого мнения о нем.

– Большинство людей придерживаются не слишком высокого мнения о Гарри Рексе.

– Это правда.

– А кто такая Летти Лэнг?

– Его чернокожая домоправительница.

– О боже, Джейк! Это же скандал.

– Надеюсь.

– У него было много денег?

– Ты же читала: «Наследство мое весьма существенно». Оззи знал его и склонен согласиться с этим. Утром я еду в Темпл на встречу с мистером Расселом Эмбургом, душеприказчиком, так что к середине дня буду знать гораздо больше.

– А оно имеет юридическую силу? – Карла помахала двумя листками. – Ты можешь защищать такое завещание?

– О да. «Завещания и наследства», статья сто первая. Профессор Роберт Уимз с юридического факультета «Оле Мисс» учил этому студентов пятьдесят лет. Он поставил мне высший балл. Если каждое слово написано рукой покойного, им проставлены дата и собственноручная подпись, это юридически действительное завещание. Не сомневаюсь, дети мистера Хаббарда его опротестуют, но тут-то и начнется самое интересное.

– Почему он оставил практически все чернокожей экономке?

– Наверное, ему нравилось, как она убирала в доме. Не знаю. Может, она делала не только уборку.

– Что ты имеешь в виду?

– Он был болен, Карла, умирал от рака легких. Подозреваю, Летти Лэнг заботилась о нем во многих смыслах. Очевидно, что он очень хорошо к ней относился. Его дети поднимут вой, станут вопить о злоупотреблении влиянием, будут стараться доказать, что она втерлась к нему в доверие, нашептывала ему на ухо, а может, и более того. Но решать будет жюри.

– Это будет суд с участием присяжных?

– О да. – Джейк мечтательно улыбнулся.

– Ну и ну. Кто уже знает об этом?

– Я подал заявку сегодня в пять часов, так что сплетни еще не начались. Но, думаю, к девяти утра все здание суда будет взбудоражено.

– Да так, что с него крышу снесет, Джейк. Состоятельный белый человек лишает наследства собственную семью, оставляет все своей черной экономке, а потом вешается. Ты шутишь?

Он не шутил. Карла еще раз перечитала завещание, пока муж, закрыв глаза, представлял себе будущий процесс. Закончив читать, она положила листки на пол и обвела взглядом комнату.