Время прощать

Она ничего не знала о его деловой или публичной жизни. Никогда не говорил с ней ни о каких женщинах, и Летти ни разу не видела ни одной в его доме. В сущности, за все три года, что проработала у Хаббарда, она не могла припомнить ни единого случая, когда бы его посещал кто-нибудь из друзей или сотрудников.

«Отлично», – мысленно похвалил ее Джейк.

Плохие адвокаты пытались обхитрить свидетеля, загнать его в угол или смутить, чтобы выиграть этот раунд процесса. Хорошие предпочитали выиграть весь процесс и использовали этап предварительных показаний, чтобы собрать информацию, а потом с ее помощью расставлять ловушки. Великие адвокаты вообще перескакивали через предварительные показания и устраивали эффектную засаду для свидетеля прямо перед присяжными.

Уэйд Ланье и Стиллмен Раш, будучи хорошими адвокатами, использовали первый день, чтобы накопить как можно больше данных. За все восемь часов прямого опроса с их стороны ни разу не промелькнуло даже намека на резкое слово или проявление неуважения.

Оппоненты произвели впечатление на Джейка. Позднее, в конторе, он объяснил Летти и Порции, что и Ланье, и Раш фактически играли: старались выставить себя дружелюбными людьми, которые искренне симпатизируют Летти и озабочены только тем, чтобы докопаться до истины. Они хотели, чтобы Летти расположилась к ним, стала им доверять, и тогда, возможно, во время процесса она в нужный момент утратит бдительность.

– Это парочка волков, – предупредил Джейк. – На процессе они вцепятся вам в горло.

– Джейк, – спросила обессиленная Летти, – но мне не придется сидеть на свидетельском месте восемь часов подряд, правда?

– Вы будете к этому готовы, – заверил он.

Но у Летти на этот счет имелись большие сомнения.

На следующее утро Зак Зейтлер начал с серии пробных вопросов о последних днях мистера Хаббарда. Золотую жилу он копнул, когда спросил:

– Вы видели его в субботу, первого октября?

Джейк напрягся, предвидя то, что последует. Он уже несколько дней знал, что это неизбежно. Правда есть правда.

– Видела, – ответила Летти.

– Мне казалось, вы говорили, что никогда не работали по субботам.

– Это так, но в ту субботу мистер Хаббард сам попросил меня прийти.

– И зачем же?

– Он хотел, чтобы я съездила с ним в его контору и прибрала там. Парень, который обычно делал уборку, заболел, а в помещении надо было навести порядок.

Ответ Летти взбодрил сидящих за столом гораздо эффективнее, чем утренний кофе. Глаза у всех открылись, спины выпрямились, седалища подтянулись к краю стульев, кое-кто обменялся многозначительными взглядами.

Почуяв запах крови, Зейтлер осторожно продолжил:

– В какое время вы приехали к мистеру Хаббарду?

– Около девяти часов утра.

– И что он сказал?

– Сказал, что хочет, чтобы я поехала с ним в контору. Мы сели в машину и поехали.

– В какую машину?

– В его «кадиллак».

– Кто вел?

– Я. Мистер Хаббард спросил, водила ли я когда-нибудь «кадиллак». Я сказала – нет. Когда-то раньше я говорила что-то насчет того, какая это хорошая машина, и теперь он спросил, не хотела бы я повести ее. Я сразу ответила: нет, не хотела бы, но он дал мне ключи. И я повезла его в контору, ужасно нервничая.

– Значит, это вы привезли его в контору? – повторил Зейтлер.

Адвокаты лихорадочно застрочили в своих блокнотах. В самом, пожалуй, знаменитом в истории штата деле по опротестованию завещания бенефициар, не являющийся кровным родственником завещателя, отвез умирающего в адвокатскую контору, чтобы тот подписал завещание, согласно которому вся семья лишалась наследства в пользу бенефициара, водителя. Верховный суд признал завещание недействительным по причине недолжного влияния, оказанного на завещателя, этот вывод был сделан на основании того факта, что «неожиданный бенефициар» оказался, таким образом, причастен к составлению нового завещания. После того процесса уже тридцатилетней давности вопрос «Кто был за рулем?» стал не таким уж неожиданным со стороны адвокатов, когда речь шла о внезапно появившемся завещании.

– Да, я, – подтвердила Летти.

Джейк увидел, как на лицах девяти адвокатов расцвело именно то выражение, какое он ожидал. Для них это было подарком, для него – лишним препятствием, которое предстояло снести.

Зейтлер аккуратно сложил бумаги.

– Как долго вы пробыли в его конторе? – поинтересовался он.

– Я не смотрела на часы, но думаю, часа два.

– Кто еще там был?

– Никого. Он сказал, что обычно служащие не работают по субботам, во всяком случае, в этом офисе.

– Понятно.

Целый час Зейтлер подробно расспрашивал Летти про то утро. Попросил ее нарисовать схему расположения помещений, в которых она делала уборку, и указать, где находился в это время мистер Хаббард. Летти пояснила, что он не выходил из своего кабинета, и дверь была закрыта.