Время прощать

Люсьен не упомянул ни о рукописном завещании, ни о черной экономке. Он экспансивно расписывал удивительное десятилетнее восхождение Сета, его превращение из человека, сломленного вторым скандальным разводом, в отчаянно рискового дельца, который, поставив на кон свое заложенное имущество, путем многократных выгодных операций заработал огромное состояние. Описал страсть Сета к секретности, его офшорные банковские счета и целую сеть корпораций. Рассказал удивительный исторический анекдот об отце Сета, Клеоне, который в тысяча девятьсот двадцать восьмом году нанял Люсьенова деда Роберта И. Ли Уилбэнкса, чтобы разрешить земельную тяжбу. И они проиграли!

Люсьен говорил почти не умолкая, пытаясь завоевать доверие Лонни, убедить, что нет ничего предосудительного в том, чтобы раскрыть давние-предавние секреты. Если сам он так откровенен с Лонни, почему бы и тому не пооткровенничать с ним? Дважды за утро Люсьен попробовал осторожно прощупать, что Лонни известно об Энсиле, но ни один выпад не достиг цели. Казалось, Лонни это неинтересно.

Они болтали и играли все утро. К полудню Лонни устал, ему потребовалось отдохнуть. Медсестра с удовольствием заявила Люсьену, что он должен уйти. Тот ушел, но вернулся через два часа, чтобы снова проведать нового приятеля. Теперь Лонни захотел играть в блэк-джек по десять центов.

Спустя полчаса Люсьен сказал:

— Я звонил Джейку Брайгенсу в Миссисипи, адвокату, на которого работаю, и просил выяснить, что известно о Сильвестре Риндсе, которого вы упоминали. Он кое-что нашел.

Лонни положил карты и с любопытством посмотрел на Люсьена.

— И что же?

— Согласно поземельным книгам округа Форд, Сильвестр Риндс владел восемьюдесятью акрами земли на севере округа, унаследованными от отца, Соломона Риндса, который родился где-то в начале Гражданской войны. Хотя запись не совсем отчетлива, существует большая вероятность, что семья Риндс вступила во владение землей сразу после войны, в период Реконструкции, когда освобожденные рабы получили возможность приобретать землю с помощью «саквояжников», федеральных управителей и прочей шушеры, хлынувшей тогда в наши края. Похоже, его восемьдесят акров какое-то время считались спорным участком. Семья Хаббард владела другими восемьюдесятью акрами, примыкающими к земле Риндсов, за которую, очевидно, и велась тяжба. Процесс, который я упомянул утром, проводился по иску, поданному в тысяча девятьсот двадцать восьмом году Клеоном Хаббардом, претендовавшим на владение Риндсов. Мой дед, бывший лучшим адвокатом в округе и имевший хорошие связи, проиграл дело Клеона. А раз уж мой дед не сумел его выиграть, значит, права Риндсов на эту землю были безоговорочны. И Сильвестру удавалось сохранять их еще несколько лет. Но в тридцатом году он умер, и после его смерти Клеон Хаббард получил землю во владение от его вдовы.

Лонни снова взял карты и уставился в них невидящим взглядом. То, что он слышал, вызывало в памяти образы той, другой жизни.

— Очень интересно, не правда ли? — сказал Люсьен.

— Это было очень давно, — ответил Лонни, и гримаса боли исказила его лицо.

Люсьен продолжил вспахивать борозду. Терять нечего, он не собирался отступать.

— Странно в этой истории то, что нигде нет никаких записей о смерти Сильвестра и что в округе Форд не осталось ни одного Риндса. Такое впечатление, что все они покинули его разом и именно тогда, когда Клеон Хаббард наложил-таки руку на их землю. Они все исчезли. Кто-то уехал на север, в Чикаго, где нашел работу, но такое переселение не было диковинкой во времена Депрессии. Огромное количество умирающих от голода чернокожих бежало с Глубокого Юга. По словам мистера Брайгенса, удалось найти дальнего родственника в Алабаме, некоего Боуаза Риндса, который утверждает, будто какие-то белые мужчины схватили Сильвестра и убили его.

— А это-то здесь при чем? — спросил Лонни.

Люсьен встал, подошел к окну и посмотрел на автомобильную парковку внизу. Он размышлял: рассказать ли правду сейчас — о завещании, Летти Лэнг и ее предках, о том, что почти наверняка ее фамилия Риндс, а не Тейбер, что ее предки происходят из округа Форд и когда-то жили на земле, принадлежавшей Сильвестру, и что Сильвестр, вероятно, доводится ей дедом…

— Да в общем-то ни при чем, — в итоге выдал он. — Просто давняя история, к которой причастны один из моих предков, предки Сета Хаббарда и, возможно, Сильвестра Риндса.

Воцарилась тишина, ни один из собеседников не притрагивался к картам. Казалось, Лонни унесся мыслями далеко-далеко.

— Вы ведь знали Энсила, правда? — вернул его в реальность Люсьен.

— Знал, — ответил Лонни.

— Расскажите о нем. Мне нужно его найти, причем быстро.

— Что вы хотите узнать?

— Он жив?

— Да, жив.

— Где он сейчас?

— Не знаю.

— Когда вы видели его в последний раз?

Вошедшая медсестра затараторила, что ей необходимо проверить пульс и давление больного. Лонни признался, что устал. Она помогла ему дойти до кровати, лечь, поправила капельницу, зыркнула на Люсьена, потом измерила давление и пульс.

— Ему нужно отдохнуть, — сказала она.