Время проснуться дракону. Часть 1 (СИ)

Но, в общем-то, все правильно — ведь каждому просвещенному человеку известно, что человеческие и Светлый, и Темный, были всего лишь крайними противоположными Ликами того же Многоликого, которые стали почитаться людьми, как отдельные божества. А разделение произошло, конечно же, после все той же Большой Битвы, когда люди, одолев эльфов, в своей гордыне не пожелали иметь с ними даже общего Бога.

Тем более что тогда Создатель почтил поддержкой именно Младших Детей Своих. Сначала в Лике Темном, когда дал им волшебников, магической мощью превосходивших эльфов. А потом в Лике Светлом, когда после Битвы одарил семью годами без смертей и болезней.

Так и стал человеческий люд почитать Создателя своего в этих двух его Ликах.

Но, спустя тысячезимия в народной памяти давно уж растворилось знание об этом разделении, и числились теперь эльфы и гномы за иноверцев. Вот только более образованная знать да немногие истинно верующие помнили об этом. В особенности Правящие Семьи, которые и брали свое начало от Темного. Вернее, от порожденных им магов, которые впоследствии стали Первыми королями семи королевств на землях эльфов.

И именно здесь, в этом храме, сочетали браком потомков Темного, которые, как писано в «Уложенье», должны соединяться меж собой каждое третье поколение.

Да, сейчас, проехав мимо, чтоб забрать нареченную невесту брата из родительского дворца, они вернуться сюда, чтобы скрепить данный союз, как требуют того традиции. Но Вику хотелось именно самому, без шумной толпы придворных, без жестких норм этикета, строго прописывающих каждый его шаг, посетить это святое место.

Съехав с высокой насыпи, друзья двинулись к храму.

Сначала дорога ложилась под копыта лошадей гладким полотном, но где-то на полпути до Обители она пошла вверх. Им пришлось поубавить бег своих коней, так как дорога преобразовалась в лестницу. Невысокую, удобную шагу лошадей, но самую настоящую лестницу. А склоны по сторонам от нее, в большие площадки — балконы, соединенные между собой ступенями. Это стоянки для паломников, приехавших в храм поклониться Отцу.

Сейчас занятыми были не более шести балконов. Редко — в отдалении друг от друга, были раскиданы простые палатки и пара шелковых шатров.

Но, как понимал Виктор, не пройдет и трех десятниц, как оба склона со стоянками и прилегающие к ним лесные поляны, да и просторная пологая гладь на подъезде к ним, будут заполнены яркой гомонящей многосотенной толпой знати и прислуги двух дворов.

Но пока все было тихо и покойно. Только возле шатров наблюдалось вялое движение. Да еще, то там, то здесь, сновали крестьянские мальчишки, сгребая в кучи нанесенную ветром раннюю пожухшую листву, а парни постарше жгли костры.

Неспешно, разглядывая окрестности, друзья продвигались вперед. Храм приближался и чтобы увидеть его купол с золотым Солнцем на шпиле, уже приходилось задирать голову.

Выточенный гномами из цельного скального уступа храм превосходил своей мощью и виртуозностью исполнения даже замки Камни виденные друзьями недавно. Да и понятно, сотворили-то его гномы не всего каких-то три тысячи зим назад, а в незапамятные для человеческого осмысления времена. А как и про древних эльфов, про гномов тоже говорят, что нынешние — своим предкам не чета.

Светлый, почти белый камень, из которого был выточен Храм, даже в приглушенном предгрозовом свете мерцал легкими искорками. Это тонкие слюдяные прожилки в горной породе, из которой состоял уступ, давали такой эффект. А, как рассказывали Тай с Вороном, при ясном солнце храм сиял, как ограненный гномами алмаз — глазу больно, а душе радостно.

К высоким арочным дверям, вознесенным саженей на пять над площадкой где друзья остановились, вела широкая пологая лестница из того же блестящего камня. Высоченные окна были забраны решеткой тонкого литья и искрились гранеными хрустальными вставками. Необъятные глазу стены полукругом убегали куда-то прочь от взгляда стоящих у подножия строения людей, а всю их поверхность покрывала искусная фигурная резьба — не арабески, свойственные эльфийским барельефам, а нечто геометрическое, четкое, закономерное — присущее искусности только гномьих мастеров.

И теперь, стоя перед храмом, друзья чувствовали себя одновременно и придавленными, и готовыми воспарить от его одухотворенной мощи воплотившейся в камне. И даже вид трех деревенских девчонок, елозящих тряпками по высоким ступеням, не портил вдохновенного ощущения от его благолепия и строгой возвышенности.

Мда… стоять так, задрав головы и разинув рты, они могли бы еще долго, поддавшись очарованию. Но им не дали. Природа, до этого державшая Мир в замедленном тягучем мареве, решила вдруг напомнить о себе замершим человечкам. Напомнить, что никакое творение рук человеческих, эльфийский и даже гномьих не сравниться в подавляющей силе своей с истинной Царицей.