Время проснуться дракону. Часть 1

И вот только сейчас стало доходить до нее убогой, о чем тогда Ворон речь-то вел!

А тут еще один напыщенный хмырь подкатил, да чуть не с разбегу на первого накинулся:

— Ты Паль, мальчика уже утомил своей навязчивостью! Стоишь тут и нудишь ему в ухо, битый час! А юноше хочется развлечений и веселья. Правильно я говорю, милый? — вопрос адресовался, понятное дело, уже Льнянке. И сопровождался при этом слащавой улыбкой и похотливым липким взглядом.

— Он дружить со мной хотел, — брякнула Лёна. При всем своем живом уме и остром язычке, что говорить и делать в этой ситуации она не знала.

— Вот видишь барон, маленький эльф уже согласен со мной дружить! — быстро подхватил и обратил себе на пользу ее слова первый придворный.

— Э нет, граф! Мальчик ничего не утверждал! Так нечестно по отношению к нашему малышу! Ему надо предоставить самому, выбрать… друга! — тут же ответил второй. И они оба уставились на Льняну.

А та от такого напора совсем смутилась и опять промолчала.

Видя ее замешательство, господа переглянулись и тот, которого назвали бароном, сказал:

— Кажется, сладкий малыш не может сам сделать выбор. Придется Паль, нам самим разобраться.

Который граф — кивнул и господа, подхватив девушку под локотки, куда-то ее потащили.

Хотя Льняна и была растеряна, но напуганной себя не чувствовала. А чего бояться-то? Отцовские кинжалы при ней, да и странные дядьки магами не были. Всего пяток слов шепотом — и сразу же она главная в этой компании. Скорее уж ей становилось интересно — чем сея павлинья эскапада закончиться!

А тем временем ее «новые друзья», и она между ними, спешным шагом все дальше удалялись от танцевальной залы — через анфилады комнат, едва освещенные коридоры и вниз по лестнице. И вот, когда звуки музыки и шум толпы стали едва слышны, они оказались здесь — в широкой, освещенной факелами галерее, выходившей в парк.

В высокие арочные проемы из ночного сада тянуло влажной свежестью и сочным ароматом душистого табака. И, как обычно, от вольного воздуха и близости живых растений Льнянка почувствовала себя увереннее. И теперь, уже без всяких смущенья и растерянности, а с интересом и насмешкой, она наблюдала за придворными павлинами.

А они, видишь ли, решили устроить поединок на мечах! Льнянка веселилась, глядя на них — наскоки друг на друга, прыжки и увертки! А все бесчисленные ленты и оборки топорщатся и разлетаются.

«— Ха — ха! Это уже не павлины, а…точно — петухи соседские, повстречавшиеся за огородами!»

Смешки у нее вызывали и пышные наряды, никак неподобающие серьезному ратному делу, и картинные позы, в которых попеременно замирали сражающиеся. Но причиной самого веселого ее смеха служили их мечи — явно чисто церемониальное оружие. Они были никак не предназначены для настоящего боя — слишком тонкие и короткие клинки вызолочены, а массивные, в завитушках и искрящихся камнях, рукояти тяжелы и несуразны на вид.

И, тем не менее, они вроде как бились по настоящему — темпераментно, с воинственными выкриками и отсеченными обрывками лент. В конце концов, их ужимки и прыжки все-таки привели к тому, что барон, в какой-то момент сделав удачный выпад, задел таки своего оппонента и по нежно — розовому шелку камзола графа стало расплываться кровавое пятно.

— Я надеюсь, теперь мы разрешили наш спор? — с высокомерным достоинством, подобающим воину, собственноручно победившему целый отряд врагов, спросил барон.

— Да, мальчик ваш, — ответил граф, при этом кинув на Льнянку хмурый взгляд.

«— Ох, что-то он там себе задумал!».

Соперники отсалютовали друг другу и граф быстро удалился. А вот барон направился к Лёне.

— А теперь, сладкий мой малыш, поцелуй-ка своего нового друга, который рисковал ради тебя своей жизнью! — с насмешливым превосходством в голосе и жадной нетерпеливостью во взгляде сказал он, пытаясь при этом притиснуть девушку к стене.

Вот тут-то она не растерялась — знакомая ситуация. И не утруждая себя выхватыванием клинка или произнесением заклинания Лёнка просто со всей дури врезала ему коленом в пах. А потом, когда барон от боли согнулся пополам, добавила, саданув с размаха кулаком в ухо. Павлинище упал и завалился набок, поджимая колени и сковча тонким голосом. И тут же перестал быть похожим и на расфуфыренного павлина, и на взъерошенного петуха, а походил теперь на жалкого побитого щенка.

— Ты забыл спросить малыша, а хочет ли он целоваться с тобой. Невежливо ведешь себя, дядя! — и, подумав секунду, еще и пнула его пару раз ногой по ребрам.

«— Не щенок же, в самом деле!» — одобрила она свои действия.

— Хватит уже, садистка малолетняя! Забьешь совсем мужика беззащитного! — раздался позади нее знакомый насмешливый голос. Льнянка резко обернулась.

Из тени ближайшего арочного проема на свет факелов вышли Корр и Лион. Ворон, как всегда, скалил свои белоснежные зубы в усмешке, а насупленный Ли поджимал губы.

— Вы зачем пришли? Меня спасать? — с вызовом спросила Лёна.

— Да вот, получается, что от тебя спасать. Пошли уже отсюда, — ответил Ворон, подхватывая девушку под руку и утягивая в сад.