Время проснуться дракону. Часть 1

Сбив первый голод и промочив съеденную еду кружечкой светлого некрепкого пива народ потянуло на разговоры. Тай подозвал хозяина к столу, предложив присоединиться и разделить с ними трапезу.

— Как зовут тебя, уважаемый? — спросил он трактирщика, когда тот, пододвинув табурет, пристроился с торца их стола.

— Папашей Кролом кличуть, — ответствовал хозяин, наливая себе пива и беря маленькую сухонькую колбаску.

— Вот расскажи нам, мил человек, как вы тут живете-то рядом с Дриадовым Лесом? Не боитесь, что ль? — задал мучавший всех вопрос Тай.

— О-хо-хоюшки, — протяжно, с придыханием начал трактирщик. И сразу стало понятно, что не в первый уж раз отвечает он на этот вопрос:

— Вот уважаемый дин, что был тут до вас, тоже с этого начал. А че их бояться-то? Уж тыщу зим, поди, никого не убивали не мучали… так только, молошное бывает с подвалу утянуть, да с какой бабой, шо по ягоду в лес пошла, пошалят. А так, никого не трогають, не обижають…

— А как они с подвала воруют? Прям, вот так? Выходят из леса, и в подвал лезут? — живот Ли насытился и отпустил бразды правления — заработали мозги, появился интерес к разговору.

— Да, не-е… я несколько раз видал, как они это проделывають — стоишь себе спокойненько в погребе, клубеньки от проростков перебираешь, а тут рука прям из стены над молошной полкой вылазиет и хвать крынку с молоком аль горшочек со сметаною, и опять в стенку уходит, — пояснил папаша Крол.

— А рука, какая? Волосатая, когтистая, страшная, наверно? — не унимался Ли.

— Да что вы! Нормальные у них руки-то! Только не мужичьи, с куцыми пальцами да земляными ногтями неотмытыми, а… да как у вас — господские такие… красивые даже. У эльфов, у тех вообще, как у наших девок молоденьких — нежные, гладкие, вроде как, даже светятся. А у фавнов, как от солнца летнего — потемней, значит, будут. И все в перстнях — уж очень эти рогатые побрякушки блестючие любят. У тритонов наоборот, бледные руки сильно, чуть синюшные даже, как вообще солнышка не видевшие. Ну, так это и понятно — в воде ж горемычные живуть, не вылазиють. Но молочко и сливочки — все уважають! — степенно разъяснял трактирщик гостям тонкости соседства с обитателями Дриадова Леса.

После этих его пояснений, было проснувшийся и возжжаждовший жути да всяких страхолюдств интерес Ли стал сникать, загибаясь на корню — чего ж такого завлекательного может быть в обычных-то руках, пусть даже бледных или загорелых?! И тогда, в последней надежде на интересности, он спросил трактирщика:

— А что, у троллей-то тоже руки обычные — людские?

Тот посмотрел на парня, как на наивное дитя, но все-таки ответил:

— Нет, конечно! У тех лапки когтистые, мохнатые, но ведь они-то не вороють — им деревенские сами несуть! Чтоб, значит, по своему мосту в Лес пропустили.

— А сами-то они страшные?! — возрадовался Лион.

— Да, не-е… чё там страшного? Ну, лохматые, ну, носатые, ручки-крючки загребущие, а так-то мелкие, с мальца десятизимку, не выше. Их даже бабоньки молоденькие, что по первому разу в Лес идуть — сразу, после этого первого раза, и бояться перестают.

Услышав это, Лион сник и более вопросов не задавал. Теперь уж Ворон вступил:

— Ну а тем, что все-таки воруют, вот так запросто это проделывать и позволяете? Вы ж говорите, что их не боитесь.

— Господин, дело-то ведь не в страхе. Вы вот нашу деревню-то видали? Большая, дома все крепкие да ладные, и корова не одна, и лошадки, и хрюши — овцы — в каждом дворе, уж про птицу разную и не говорю. И телега, и лодка — тож. У любой бабы не один платок расписной имеется, а у девок наших самые бохатые во всей округе сундуки с приданым. Хорошо живем мы, даже очень. А все откуда? Лесом мы живем — Лесом! Слышал я, что в других деревнях жадничали им, — трактирщик мотнул головой в сторону Леса, — да потом на самую ближнюю поляну ступить не могли. А кто ступал, тот потом год ломотой в костях мучался, аль струпьями чесучими покрывался. Ну, им-то можно и без Лесу прожить, у них и сады огромные, и огороды большие, — развел руками хозяин, — а у нас-то все топит по весне, ни одного деревца яблоневого, ни одного кустика крыжовенного не выживает. Только то и сажаем, что за одно лето вырастить можем. Да нам уж и не надо. В Лесу-то тебе и яблочек, и груш, и слив наберешь, да еще лучше, чем садовых — без червяка, без порчи болезненной. И даже персиков с абрикосинами, чего в обычном-то саду, вроде как, нам по природной прохладе и не положено — это ж Дриадов Лес! А в нем и лесная ягода крупней и ароматней, чем в простом, и грибов видимо — невидимо все лето, и орешков разных опять же… Так что вот и получается, что и заботы-то у нас не такие, как у других — что б свекла сахарная на заливных грядках хорошо взошла, да уксус яблошный в меру настоялся. А всякие там капусты да клубеньки — так только, себе по чутку сажаем, и все, — махнул он рукой, а потом значимо так, горделиво: