Время проснуться дракону. Часть 1

— Что ж ты так несешься, детка?! — выглянул из-за загораживающего обзор кресла отец и протянул к ней руки, зазывая в свои объятия. — Это все твое деревенское воспитание. Говорил я матери, что тебя надо было полностью здесь растить, в Лесу. Мы ж все-таки эльфы и не чужды какого-никакого этикета! — с улыбкой говорил он, пока Льняна обходила кресло с развалившемся в нем фавном и огромный стол, заваленный книгами и свитками.

— Угу! — согласился с отцовским словом наипервейший в этой комнате эльф, качнув рогами и скосив на девушку, усевшуюся к отцу на колени, мутный взгляд.

«— Ха, уже готов!» — усмехнулась про себя Льняна, разглядывая старинного отцовского приятеля.

Тот в совершенно разомлевшем состоянии полулежал в огромном кресле и был занят тем, что задумчиво пускал в потолок кольца ароматного дыма. Свои волосатые с козлиными копытами ноги он тоже пристроил на сидение, сложив их калачиком. А в этом лохматом гнезде, нежно оглаживаемая, умастилась бутыль кальяна. Глядя на него, становилось понятно, что он уже готов соглашаться с чем угодно.

— Ну, так что же заставило прибежать мою малышку в такой спешке к папе? — стал шутливо расспрашивать отец. — У тебя какие-то проблемы? Опять деревенские охламоны пристают со своими нежностями?

Понимая, что сидя на отцовских коленях, вести серьезные разговоры невозможно, Льняна разжала его руки и пересела в другое кресло.

Заметив ее скованность, отец заволновался:

— Ты меня пугаешь, дочь! Что случилось?

— Я думаю, время пришло! — решительно выдала она.

— Ду-умаешь… значит! — было видно, что именно к этому разговору отец и не готов.

— А ты посмотри — вот и узнаем точно, — надавила на него Льнянка, мотнув подбородком в сторону триножки с хрустальным шаром, стоявшей возле книжных полок.

Эльф вдруг засуетился, стал перекладывать бумаги на столе — сначала все сгреб в одну стопку, затем опять начал раскладывать по разным, неловким движением попытался засунуть в футляр какой-то свиток и чуть не смял его.

Наблюдая за хаотичными движениями отца и понимая его вдруг возникшую нервозность, девушка тихонько заговорила, стараясь объяснениями хоть как-то успокоить его:

— Пап, я встретила людей, за которыми меня… потянуло… что ли…

— Потянуло ее! Что за люди хоть? — всплеснул руками отец.

— Они и не люди вроде. Вернее, только один из них человек, а остальные — двое оборотни и с ними полуэльф из светлых.

— Где ты только нашла столь разношерстною компанию в нашей-то глуши? — удивленно спросил отец.

— Они на галее приплыли, — обрадованная тем, что отец заинтересовался разговором и перестал метаться, бодренько ответила Льняна.

— Это что ль из тех, что всю реку засрали? — вдруг вклинился в их разговор сатир.

Отец с дочерью удивленно воззрились на него. А они-то думали, что он в полной отключке от своего зелья — ан нет! Он не спит и даже, кажется, вполне улавливает, о чем речь идет:

— Там штук двадцать этих галей, а на них, наверно, не одна тыщща народу! И все они жрут да срут, жрут да срут! А потом все это в реку — в реку! — столь сильные эмоции явно оказались не по силам его разморенному организму и фавн, выпихнув из себя последнее восклицание, в изнеможении закатил глаза, и с удвоенным усердием засосал мундштук.

— Да, они из этих, — подтвердила подозрения Сажа девушка, не очень удачно сдерживая смех.

— Ладно, посмотрим, что да как, — тоже не смог скрыть смешок эльф и поднялся из-за стола.

Выдвинув подставку с хрустальным шаром, развел под ним огонь, а потом, враз посерьезнев, взмахнул в волшебном пассе руками и забормотал слова заклинания.

Но долго действо не продлилось — он вдруг резко повернулся, напугав этим замершую в ожидание Льнянку, в три прыжка добрался до кресла с развалившимся фавном и выхватил у того кальян:

— Хватит дымить, ты мне мешаешь! — и с этими словами направился к двери.

Сложив благостно руки на животе, сатир, было, собрался не возражать — дело, есть дело. Но услышав с лестницы хрустальное звонкое дзинь, взвился с кресла:

— Ты его разбил длинноухий ублюдок!!! — и резво подскочив с кресла, понесся вслед за эльфом.

— Да цел твой графин с варевом, козлоногий! Успокойся! Вон стоит, — ответив в том же тоне, завернул его от двери отец. Возвращаясь в комнату, он уже в открытую смеялся.

Льнянка тоже от души хохотала — это ж надо было так сатира напугать, что тот самое обидное для эльфов прозвище вспомнил — времен войны меж их народами. А это когда было-то? Не один десяток тысячезимий, чей поди, прошел с тех пор!

Успокоившийся фавн тоже присоединился к ним и громко заржал, тряся острой бородкой.

Смех благотворно повлиял на всю их компанию, разрядив напряженную серьезной Льняниной темой обстановку в комнате.

— Ты все-таки решила уехать от нас, малышка? Аль мне послышалось? — спросил немного протрезвевший Саж, опять умащиваясь в своем кресле.

— Да… наверное. Сейчас подождем, что там отец насмотрит, и решим, — ответила ему Льнянка.