Время, пространство и знание. Новое видение реальности

     В конечном итоге мы можем открыть пространство, которое совсем не включает никаких концепций, поскольку концепции суть просто указатели относительной непрозрачности и сопротивления отдельного пространства. Мысли, концепции и различения являются продуктом «пространства», и его можно было бы рассматривать как замкнутую камеру, которая фильтрует и препятствует «снаружи», отбрасывая тени и вызывая эхо или столкновения, бомбардировки и распадения в пределах его стенок. Пространству следовало бы быть всевмещающим, открытым и давать место вещам. Но в нашем обычном пространстве «создание места» стало «созданием некоторого места» - более низкого пространства, подобного участку, огражденному стеной.

     Если бы эти стены можно было каким-то образом сделать прозрачными, не воздвигая при этом новых стен и точек зрения, то понятие внутреннего и внешнего таким образом деактивировалось бы, утратило активность, а переживание внутренних противоречий и взаимодействий прекратилось. Тогда это — нечто, подобное Большому Пространству. Хотя оно может показаться крайне отличающимся от нашего обычного состояния, такие различия и сравнения не применимы в этом более открытом и вместительном пространстве. Они воспринимаются только в пределах ограниченной точки зрения более низкого пространства. Это не предполагает того, что Большое Пространство, в отличие от более низких пространств, не имеет никаких концепций и различий, действующих «внутри» него. Большое Пространство не есть особое состояние, характеризуемое некими вещами, присутствующими или отсутствующими. Нет никаких концепций, а также «Большого Пространства, отличающегося отсутствием понятий». Большое Пространство — это не «вещь» и не отлично от нашего более низкого пространства.

     Качество аккомодации, пик которой представлен Большим Пространством, завершается точно в точке, где понятие о некоем пространстве (of a space), которое в большей или меньшей степени позволяет или вмещает некую «вещь» (a thing), коллапсирует. Открытость и освобождающие качества Большого Пространства достигают наибольшей степени тогда, когда они не фильтруются через «вещь, которая позволяет».

     Часто утверждается, что действительная щедрость включает даванье без каких-либо ожиданий или чувства себя как дающего или благодетельствующего кого-то другого. Хотя логика «дающего», «давания», «одариваемого» сама по себе не вызывает вопросов, каким-то образом мы чувствуем, что уместно и милосердно - снять акцент с дающего. Обычную интуицию можно рассматривать как символ, отражающий природу более высокого уровня, для которого «введение в бытие» — даже «божественная провиденция» — продолжается и тогда, когда фактически нет никакого «делателя» («doer») или благодетеля, который мог бы ограничить бесконечное давание.

     Тогда как в низших пространствах «имеются» «разгораживающие», разделяющие идеи и различия, на уровне Большого Пространства «нет никаких» различий, а также «никакого» изолированного Большого Пространства. Эти отрицающие положения не являются противоположными состояниями «есть» («is» и «are»), связанными с более низкими пространствами. Скорее, они подразумевают большую способность принятия и допущения — мы можем принять поверхности и стены, не наталкиваясь на них и не отскакивая от них. В этом отношении поверхности могут казаться такими и все же быть более прозрачными, потому что в некотором смысле они «отражают» степень нашей собственной релаксации.

     Большое Пространство не есть что-то, отличное от нашего собственного пространства и состояния, но это трудно понять, просто следуя вербальному объяснению. Обычные языки обладают чертами, которые вновь вводят тонкие различия, даже отрицая эти различия. Другая трудность в схватывании этого смысла унификации состоит в том, что Большое Пространство кажется (даже исходя из этого описания) функционирующим до некоторой степени по-другому. Так что, пока мы подходим к проблеме, исходя из ориентации только лишь одного нашего «маленького пространства», не настроенные на видение этого пространства в «большей» перспективе, мы не способны выйти за пределы логики альтернатив. Таким образом, мы постоянно искушаемся выделить черты нашей сферы и придерживаться их, хотя и далеких от открытости и лишенных взаимодействий с Большим Пространством: «Посмотри на происходящее, взгляни на события прошлого и настоящего, изменения будущего - как их сравнить с Большим Пространством?».

     Все наши наблюдения очевидных исключений из Большого Пространства можно примирить с этим. Реальность дискретных сущностей, определенную непрозрачными поверхностями и границами, следует рассматривать в свете обусловливающего пространства, которое определяет эти границы. Это обусловливающее пространство является, в свою очередь, выражением Большого Пространства. Таким образом, вещи есть (хотя и не в уничижительном или снижающем смысле) «пространство».