Время, пространство и знание

До тех пор, пока в силе дихотомии наподобие «существования» и его отсутствия, «несуществования» дискуссии об отношении Большого Пространства к конкретной видимости будут казаться проблематичными. Как может «несуществование» вести к видимости? Это возможно, потому что обычные идеи о «несущевовании» — и о «видимости» и «существовании» — здесь неприменимы.

Термины «существование» и «несуществование» используют обычно в приложении к линейным рядам. Существование видится как причинные точки (моменты) в пределах ряда. Тогда «несуществование» относится к пробелу, бреши в рядах. Если бы серия-сегмент была лишена вещей или причин, тогда, естественно, проистекающее как результат существования в рядах, видимость не «случилась» бы.

Но это не единственный путь к пониманию «несуществования», «видимости» и их взаимоотношения. Мы можем обнаружить, что нет никаких пропусков или препятствий, никакой серии и никаких результирующих, следующих из предшествовавших причин.

Видимость не исходит из чего-то, не предлагается кому-то. Не связана она и с чем-то еще. Поэтому она может «быть», не будучи втянутой в какого-либо рода серию (где экзистент потребовался бы как причина). Утверждение о том, что видимость не имеет никакой вещи как причины, таким образом, указывает не на то, что в причинно-следственных рядах имеется брешь, а скорее на то, что могучая, дающая пристанище открытость позволяет, допускает видимость.

Реальность есть Большое Пространство и Время, и для этих измерений нет никаких препятствующих факторов. Поскольку Большое Пространство открыто и всевмещающе, отсутствие сдерживающих влияний само по себе достаточно, чтобы видимости быть. Так как время бесконечно (в смысле, который мы исследуем позднее), бытие видимости не нуждается в вовлечении заполняющего (брешь) колышка в уникальных рядах дискретных моментов. То есть нет никаких конечных моментов, которые вызывают друг друга в серийной форме рядов.

Обычно время — это мысль, о том, как разделенная на сегменты труба простирается в будущее. Но преходящий характер сегментов нет необходимости принимать в качестве доказательства периодического процесса или реальности и конечности таких сегментов. Скорее, преходящность можно принять как путь, на котором Большое Время разбирает или смахивает поверхностные конструкции, чтобы освободить нас от привязки к точке зрения низшего времени. При достаточной сенситивности могут возникнуть переходные, промежуточные взгляды, которые не принимают низшее время как единственную реальность. Тогда акцент на таких поверхностных перегородках, разделяющих время, может быть ослаблен, и вся трубоподобная картина времени (поделенного на сегменты или нет) может коллапсировать.

Это могло быть понято неверно, как означающее, что, если бы мы были захвачены визуальным трансом так, что забыли бы особые переходы и изменения состояния, тогда мы могли бы не осознавать и общей направленности, и хода времени. Однако идея не в том, чтобы не стать забывчивым относительно временного характера, а исследовать его, глубоко заглядывая в него с помощью нового типа «познавания».

Обычно состояния дел представляются таким образом, что они, кажется, составляют свой «срез времени» — они как будто заполняют его целиком. Все, чему еще предстоит случиться, должно поэтому занять последующую временную позицию. Это приложимо даже к фундаментальному характеру наших жизней. Если мы хотим быть, мы должны, по-видимому, продолжать двигаться вдоль линии времени. Тогда наше бытие — очень беспокойное дело, всегда требующее движения. Ставя под сомнение это акцентирование движения, мы можем обнаружить, что время поддерживает новый недистрибутивный способ бытия.

Картину «хода», «движения» можно заменить альтернативными. Более того, мы можем видеть (см. в главе 7 — 10), что «движение» не «двигается», даже если кажется, что оно делает это. Направленность есть нечто, с чем следует бороться, но она также и нечто что попросту совсем не применимо. Обычно само по себе линейное время не является линейным, хотя видимость линейности легко находит пристанище и Большом Времени.

Большое Время и более низкое время — не противоположные состояния. Один из наиболее прямых путей обрисовать это — рассмотреть, что различные «времена»: «теперь», «тогда», «прежде», «после», даже два миллиона лет с этого момента — не могут предстать как доказательство любого коренного изменения во времени. Различные времена не нарушают недистрибутивной природы Большого Времени. Они не окончательно разъединены посредством соответствующих позиций во временном ряду. «Ряд» — это фикция.

«Сейчас» и «два миллиона лет назад от этого сейчас» — по существу одно и то же. Оба они «здесь и теперь» без включения в их бытие существования, исключительного и агрессивного занятия временной ниши. Перегородка, которая разделяет их, не из числа тех, что составляют условия временного расстояния. Мы можем раскрыть эту перегородку.