Время, пространство и знание

Мы можем двигаться от искусственной к непридуманной

близости, и далее к близости, которая не включает ни «я»,

ни объекта. Эта близость не тяготеет к вещам где-то и

уподобляет их все обычному размещению «здесь».

Глава восьмая. Промежуточные переживания времени

Эта глава подчеркивает моменты и упражнения, которые могут помочь нам перейти от первой ко второй стадии переживания «времени». Первый и наиболее важный аспект состоит в том, что как переживание «времени», так и трансцендирование этого переживания с тем, чтобы познать Большое Время, зависят от предварительного знакомства с Большим Пространством. То есть они требуют большей открытости при рассмотрении нашей области, чем это обычно нам свойственно. Тот факт, что Большое Пространство придает силу или делает возможным Время, есть нечто, с чем нам необходимо встретиться и правильно понять, оценить. Это не является только теоретическим отношением между ними.

В этом месте было бы полезно пересмотреть упражнения по Пространству части I, но с большей внимательностью к возникновению «действия времени», «овременивания» (timing). Даже небольшое увеличение в понимании Пространства приведет к большему проникновению во «время», а это, в свою очередь, еще больше вскрывает Пространство и т. д. Поэтому постарайтесь привести эту теорию, как она представлена во «Времени, стадии второй», в более тесное отношение с Пространственными упражнениями.

Второй метод помощи в поиске Большого Времени включает в себя большее культивирование Пространства и Знания путем развития более широкого взгляда на «я». Больше узнавая о формировании «я», мы сможем также научиться видеть его тенденцию затемнять понимание Пространства и Времени. Тогда мы можем не принимать во внимание наложенные «я» произвольные пределы правильному пониманию.

Самость не может понять Большое Пространство и Время, поскольку она и есть воплощение отклонения такого понимания. Самость оценивает и имеет дело с «бесконечностью» Пространства лишь в том смысле, что она находит возможным бесконечно продолжать взаимодействия в процессе своего обычного познавания. Она может накопить неограниченные сведения, но без какого-либо постижения своей собственной Время-Пространственной природы или причины, почему ей доступна эта бесконечность деталей.

Однако ограничения, внутренне присущие способности самости к глубокой оценке, непреодолимы, так как самость — это все еще Пространство-Время-Знание. Она — все еще тенденция «времени» создавать паттерны и воплощать, и как таковая несет на себе на всем протяжении своего формирования «способность познавания». Конечно же, самость игнорирует эту широкоугольную способность познавать, и особенно слепа к ней на ранних стадиях этого формирования.

Но, собрав некоторую информацию о начале этого формирующего паттернирования и предоставив такую информацию в простом рассказе, мы можем приблизиться к той истории, которую могла бы рассказать эта способность познавания, будь у нее аудитория. В ответ на наш рассказ и сама способность познавания может получить стимул к открытому проявлению и восполнить более тонкие детали. Используя эту способность познавания, можно увидеть, как возникла продолжающаяся тенденция самости к «падению», а также и как ее можно избежать. Говоря более практически, рассказ может заставить нас быть более внимательными к важнейшим постижениям, которые могут всплывать на поверхность на протяжении следующего комплекса упражнений.

В нашем рассказе Время обусловливает появление «на смене» субъекта и объекта, но это не столь уж существенно, поскольку они — просто Время, подобно всему остальному. Они не относятся исключительно к переднему плану этой бесконечности.

Фактически пьеса оказывается почти бесконечно медлительной в своем начале… но с другой точки зрения она уже закончилась. Нам следует довольствоваться суммой точек интереса как главных действующих лиц, так и Времени-Пространства-Знания.

В некоторый момент самость провозгласила, что с этого времени она сама по себе, совсем самостоятельна. Она оглянулась кругом, бросив взгляд на объекты в ее окружении. Последние явились ей разбросанными вокруг на различных расстояниях, близко и далеко. Самость перемещается с места на место по этому ландшафту, контактируя с объектами и много размышляя при сопоставлении вещей.

Время творило чудеса, столь многое разыгрывая на сцене. И как оказывается, есть несколько путей описания его особых действий. Например, мы могли бы захотеть сконцентрироваться на точке зрения главной роли — на «я», исполняемой Временем (или «временем», его рукой на сцене), или больше заинтересоваться самим «временем» как «исполнителем ролей».