Время против времени

— О твоем устройстве я сам позабочусь, — размышляю я. — Оно окупится для Мердока моей близостью к Стилу. Советник сенатора — не так плохо звучит. Мердок это сразу раскусит. Меня лично беспокоит другое. Как мы будем поддерживать связь, находясь в различных политических лагерях?

— Придумаем что-нибудь.

— Явки найдутся, об этом сам Мердок позаботится. Ему же потребуется где-то и что-то передать мне. Пусть и думает. А вот нам с тобой, кроме явок, нужны связные. Хорошо бы найти двух честных и верных парней, которые не обманут и не продадут.

И тут я вспомнил студентов из Сильвервилля. Пит и Луи! Пожалуй, единственные, на кого мы могли бы рассчитывать.

Глава VI В «БЕРЛОГЕ» МЕРДОКА

Мы ехали верхом в Вудвилль — речной порт в центре рыбных промыслов «Веррье и сыновья». Нам предлагали сенаторскую карету, но мы отказались: верхом удобнее и легче — не нужно трястись по ухабам на непроезжей лесной дороге. А из Вудвилля в Город мы уже поедем по железной дороге.

Сенатор выехал на несколько дней раньше. Документы он нам выдал, скрепив их своей подписью и личной сенаторской печатью. Я именовался советником канцелярии Стила, а Мартин — прикомандированным ко мне сотрудником для поручений. Перебросить Мартина в газету Мердока я еще сумею, пока же полученные документы дают нам право на существование в Городе.

Днем мы ехали без приключений, никого не встретив: ни пешего, ни конного, ни кареты. К вечеру, когда стемнело — а темнеет здесь после шести даже летом, развели костер на придорожной полянке.

— Ни на Стила, ни на Мердока я работать не буду, — говорю я. — Один либерал, другой авантюрист. Мне нужны настоящие люди, вроде Стила-отца или Фляша.

— А они есть? — спрашивает Мартин.

— Предполагаю.

— Я не коммунист, Юри, и помогать им не собираюсь. — Мы призваны сюда не помогать — так я по крайней мере думаю, — а посмотреть, как развивается здешнее общество. А что думает об этом народ, лучше узнать у Донована. Полагаю, он судит вернее других.

— Кто это Донован?

Я объясняю.

— Надеюсь, мы не будем здесь устраивать вторую революцию? — смеется Мартин.

— Не будем. Но будем работать на тех и для тех, кто нам ближе по духу.

— А Стил тебя не устраивает?

— Стил — крупный землевладелец, помещик, по-русски, — так же далек от бедняка, как твои рокфеллеры и ханты.

— Допустим.

Из темноты леса совсем близко доносится насмешливый голос.

— Как ни приятно погреться у костра, джентльмены, вам все же придется его погасить.

К костру из-за деревьев приближаются пятеро или шестеро мужчин в широкополых соломенных и фетровых шляпах с черными платками на лицах до глаз и с автоматами, нацеленными прямо на нас. Один из них, длиннорукий верзила, подходит ближе и, не опуская автомата, командует:

— Руки!

— Мы без оружия, мистер, можете обыскать, — говорит Мартин.

Я успеваю разглядеть только высокие фермерские штиблеты, голубую застиранную рубаху и широкую, расшитую золотыми блестками повязку на рукаве.

— Поедете с нами, — говорит верзила.

— Куда? — рискует спросить Мартин.

— Узнаешь.

Мы повинуемся. Скакать нельзя, потому что замаскированные бандиты — иного наименования для них найти не могу — оказываются уже на лошадях, до этого, должно быть, привязанных где-то за деревьями. Так мы и едем по тому же проселку, плотно окруженные вооруженными всадниками. Верзила вдруг останавливается, снимает платок с лица и закуривает.

— Узнал меня, стрелок?

— По голосу, — говорю я.

— Метко стреляешь. Если бы не хозяин, мы бы еще пощелкали. А то мне даже пришлось за разбитую бутылку платить.

— Могу отдать, друг Пасква.

— Запомнил, значит? И я запомнил.

Куда и зачем нас везут? Ограбить? У нас ничего ценного с собой не было, кроме нескольких сот франков наличными. Но отнять их они могли бы и на полянке у костра. Убить? Но и убить можно было там же, благо лесная дорога темна и пустынна. И сейчас, когда я узнал верзилу из «Веселого петуха» в Сильвервилле, я понял, что мы нужны не ему. Значит, Тур Мердок где-то поблизости.

На развилке поворачиваем влево. Еще полчаса — и мы уже у ворот забора, уходящего в глубину леса. В сутках здесь восемнадцать часов, и ночь, давно начавшаяся, уже тает в предрассветном тумане. Отлично виден высокий забор из толстых, почти четырехметровых бревен, совсем как у Стила больше полстолетия назад. Нас никто не встречает, и Пасква, толкнув незапертую дверь, пропускает меня и Мартина вперед, в комнату с огромным камином, в котором горят целые бревна. Этот огонь и является единственным освещением комнаты, где несколько человек за непокрытым деревянным столом играют в карты.

Пасква проходит в дверь, незаметную где-то в глубине комнаты, и тотчас же возвращается.

— Ано может войти, а Мартин пока останется здесь.

— Месье Ано, — говорю я ему, — и твердо запомните это на будущее.