Время Путина

«Почему, — спрашивал в газете “Московские новости” Дмитрий Орешкин, — в стране, отличавшейся презрением к себе и к власти, разболтанностью социальной структуры институциональных норм и гражданской этики, готовностью голосовать сегодня за одного, завтра — за другого, вдруг появляется лидер, устойчиво и ровно фокусирующий на себя благосклонность абсолютного большинства соотечественников в течение вот уже полутора лет? Как ему удалось без репрессий, без явных нарушений писаных законов и даже без излишне резких слов полностью подчинить оппозицию, выстроить по ранжиру губернаторов и медиамагнатов, сформировать ручную Думу и, если говорить откровенно, здорово напугать пишущую и снимающую братию? Уж лучше б угрожал и ругался — к этому не привыкать. А то от легкой улыбки и дружеского взгляда светлых глаз многим становится не по себе. Чувствуется недоиспользованный и даже непродемонстрированный секретный потенциал. Вряд ли приятный, если придется столкнуться на деле. Одним из важнейших ресурсов личности президента остается умение казаться выше проблем, которые он решает. Как будто есть еще что-то более важное, что известно только ему. Как можно было пройти предвыборную кампанию, не сформулировав и не опубликовав политической программы? Как можно произносить конкретные слова, оставляя при этом ощущение одновременно ясности и недосказанности? Путин — чужак в традиционной политической культуре России, где за словом и взглядом начальства привыкли ловить кучу смыслов. У него, наоборот, слово значит не более того, что значит. В нашей цивилизации, где поэт — больше, чем поэт, а водопроводчик — больше, чем водопроводчик, где слишком много неформального, Путин предпочитает действовать, а не общаться.

В этом смысле президент абсолютно не византиец, а сухой и прагматичный западник. Не наш привычный «разговорный западник», каким был Горбачев, а самый настоящий европейский — пунктуальный и функциональный. Жесткий, как протокол. Сказал про верность рыночным реформам — и их поддерживает. Но это не означает поддержки конкретных персон, связавших свое имя с рынком и либерализмом. Обещал действовать в рамках писаных законов, и (формально) действует. Однако, если надо, без стеснения выходит за рамки сложившихся понятий об их применении. Обещал вести войну в Чечне до конца — и ведет, нравится это вам или нет. Эта чужеродная прагматичность позволяет президенту непринужденно перемещаться с Кубы в Канаду, дружить с евреями и с арабами и оставаться загадкой в своей собственной стране.

Лаконичность и загадочность — из репертуара Иосифа Сталина, хотя образ принципиально отличен в смысле социокультурной интерпретации. Тот все-таки был с Востока. Солженицын в свое время сказал про Ельцина: «русский, слишком русский». Про Путина так не скажешь. По национальности он — Бенкендорф»[268].

Трудно полностью согласиться с Дмитрием Орешкиным. И Россия как страна и «русский человек» как тип личности намного сложнее. Германский политолог Александр Рар, одним из первых опубликовавший книгу о В. Путине, дал ей такой заголовок: «Владимир Путин. “Немец” в Кремле». Автор приводит в своей книге слова, якобы сказанные однажды самим Путиным: «У меня две натуры, и одна из них немецкая». Да, конечно, приверженность Владимира Путина западной культуре не вызывает сомнений. Но он также обладает и всеми основными чертами русского национального характера. Он относится к тому, вероятно, редкому типу русских людей, которые удивляли еще канцлера Бисмарка. «Ты разговариваешь с русским, — замечал Бисмарк, — и он совсем европеец. А только ты отвернешься, он снова русский».

После событий 11 сентября 2001 года многие политологические центры на Западе стали еще более внимательно изучать стиль и характер президента Российской Федерации. Одна из наиболее авторитетных американских газет «Уоллстрит джорнэл» направила в Москву группу своих сотрудников, чтобы провести собственное тщательное изучение президента России как человека и государственного деятеля. Американские журналисты провели в Москве много бесед со своими коллегами, а также с политиками. Они получили двухчасовую аудиенцию у Путина.

Выводы, которые содержались в отчете американских журналистов, заслуживают обширной цитаты. «Его (Путина. — Р. М.) стиль руководства определяют пять черт, самой очевидной из которых является интеллект. Это человек, которой сумел освоиться со всеми мировыми проблемами, и, кроме того, это интеллектуальный эквивалент того боевого искусства, которым он овладел, — не расходовать энергию на сопротивление превосходящей силе, но использовать силу противника в собственных интересах. Его интеллект не должен удивлять, поскольку Комитет государственной безопасности в его годы все еще привлекал самых лучших и самых умных в Советском Союзе.