Время Путина

Во многих западных газетах публиковались самые хвалебные рецензии и большие отрывки из только что изданной книги Анны Политковской «Русский дневник». Сообщалось, что именно эту книгу она завершала, незадолго до того, как была убита. Срочно была переиздана книга Александра Литвиненко и Юрия Фельштинского «ФСБ взрывает Россию». В 2003 году эта книга не вызвала интереса среди западных читателей. В антироссийской атмосфере весны 2007 года издатели рассчитывали на больший успех. Вышла книга и о самом А. Литвиненко «Смерть диссидента», которую написал журналист-эмигрант из окружения Бориса Березовского Александр Гольфарб в соавторстве со второй женой А. Литвиненко — Мариной. Наиболее популярным в западной прессе оппонентом В. В. Путина был в эти недели Гарри Каспаров, большие статьи и интервью которого публиковались в десятках газет и журналов.

Заказной характер всей этой газетной шумихи не вызывал сомнений, и более независимые журналисты указывали на причины роста антироссийских настроений в западных политических кругах. «Случилось то, на что мало кто рассчитывал, — писал немецкий эксперт Анатоль Калецкий. — Россия снова вернулась на мировую политическую арену, делая акцент на том, что США для себя считают само собой разумеющимся: национальные интересы. Во внешней и оборонной политике Россия при Путине достигла относительно высокого уровня независимости от всех европейских стран и прежде всего относительно мировой державы номер один — США. После своего пламенного выступления в феврале на Мюнхенской конференции по безопасности российский президент в ходе визитов на Запад получает удовольствие от возможности, критикуя Вашингтон, указать на свою позицию. И в Хайлигендамме Путин, скорее всего, станет причиной того, что гармоничного настроения на встрече не будет»[483]. О том же писал и британский журналист Саймон Тисдол. «После неожиданного появления на мировой сцене в 2000 году Владимир Путин поочередно ошеломлял, поощрял и возмущал международных собеседников России. Однако в одном ключевом аспекте бывший офицер КГБ, улыбка которого напоминает трещину на глыбе льда, проявляет завидную последовательность. После унижений эпохи Ельцина он твердо взялся за восстановление России как силы, с которой необходимо считаться. И теперь он этого добился»[484].

Незадолго до отъезда на саммит «восьмерки» Владимир Путин дал несколько интервью для западных и российских газет. При этом впервые после распада СССР российский лидер, говоря о политике США, употребил термин «империализм». «Мы не ищем конфронтации, и мы не драматизируем происходящие события. Но мы будем и в дальнейшем высказывать свое мнение откровенно, честно и принципиально. Что происходит в Европе? Россия реально выполняет Договор об ограничении обычных вооружений. Мы вывели за Урал все наше тяжелое вооружение. Мы на 300 тысяч человек сократили наши Вооруженные силы в Европе. Но что мы увидели в ответ? Восточная Европа наполняется новыми вооружениями, создаются две новых военных базы — в Румынии и в Болгарии, и два стратегических позиционных района — локатор в Чехии и ракетные системы в Польше. И мы задаемся вопросом: что происходит? Происходит одностороннее разоружение России. И накачка Восточной Европы новыми системами оружия. Это ведь просто меняет всю конфигурацию международной безопасности. Мы будем на это отвечать — не зеркально, но не менее эффективно».

На вопрос о демократии и о том, считает ли себя демократом сам Путин, он ответил сначала без особой иронии: «Давайте не будем лицемерить по поводу демократических свобод и прав человека. У меня здесь лежит доклад “Международной амнистии”. В отношении Соединенных Штатов эта организация делает вывод, что США являются сегодня главным нарушителем свобод и прав человека в глобальном масштабе. Такие же претензии и к Великобритании есть, и к Франции, и к Федеративной Республике Германии». Когда тот же вопрос задали Путину и на следующий день, он отвечал уже с насмешкой, даже с издевкой. «Являюсь ли я “демократом чистой воды?” Конечно, я абсолютный и чистый демократ. Но вы знаете, в чем беда? Даже не беда, а трагедия настоящая в том, что я один такой, других таких в мире просто нет. Посмотрите, что творится в Северной Америке, в Европе, на Украине. После смерти Махатмы Ганди поговорить не с кем». Эти интервью В. В. Путина с удовлетворением публиковали даже оппозиционные левые газеты.