Время Путина

На церемонию инаугурации был приглашен и последний председатель КГБ СССР Владимир Крючков. Он оказался единственным из гостей, кто сидел, и встал лишь в момент, когда зазвучал Государственный гимн. Естественным было присутствие в Андреевском зале таких политиков, как Юрий Лужков, Евгений Примаков, Геннадий Зюганов, Григорий Явлинский и др. Многие газеты отметили, что Владимир Путин пригласил на торжественную церемонию в Кремле свою любимую учительницу немецкого языка Веру Гуревич, своего старого друга и тренера по дзюдо Анатолия Рахлина, преподавателя из Высшей школы разведки Михаила Фролова, друга семьи, бывшего секретаря из питерской мэрии Марину Ентальцеву и некоторых других близких людей. Здесь же находилась, конечно, и жена Путина Людмила Александровна, которая держалась очень скромно, почти незаметно.

В связи с вступлением в должность президента и в соответствии с Конституцией В. Путин принял 7 мая отставку всех членов кабинета министров, руководителей силовых ведомств и главных чиновников кремлевской администрации, поручив, однако, всем этим лицам исполнять свои обязанности «впредь до утверждения структуры органов исполнительной власти и осуществления в установленном порядке назначений на соответствующие должности». Это не породило ни в обществе, ни в структурах власти никаких волнений и беспокойства. Все были уверены, что больших перемен в персональном составе органов высшей власти не произойдет, — по крайней мере до конца 2000 года.

8 мая Владимир Путин провел в Курске, где он участвовал в открытии Триумфальной арки, воздвигнутой здесь в память о знаменитой битве на Курской дуге. 9 мая, в День Победы, президент принимал военный парад на Красной площади. Это была 55-я годовщина Победы, и было решено отметить ее более торжественно, чем обычно.

Близость праздника Победы и дня инаугурации объединила в сознании многих граждан страны эти разные события. Особое внимание и участников праздника, и гостей Москвы привлекли два обстоятельства — парад Победы должен был принимать только что вступивший в должность новый Президент России, а открывали этот парад пять тысяч ветеранов Великой Отечественной войны, съехавшиеся в Москву из всех стран СНГ и из Прибалтики. Через 55 лет после окончания войны по Красной площади пронесли Знамя Победы, а следом, четко соблюдая строй, проходили десять сводных полков участников войны со штандартами тех десяти фронтов 1944–1945 годов, которые составляли тогда действующую армию.

Состоялось необычное, одновременно внушительное и трогательное зрелище — каждому из участников этого марша было уже за семьдесят. Было видно, что Путин с трудом сдерживает слезы. Его отец, тоже ветеран войны и один из героев Ленинградского фронта, умер всего за несколько дней до назначения сына премьер-министром России. В своей речи на параде Путин особо приветствовал фронтовиков из стран СНГ и из Прибалтики, называя их «нашими боевыми братьями и сестрами». «Мы вместе, — сказал президент, — отстояли мир, не дали перекроить историю, защитили большую советскую Родину, сохранили независимость нашей страны, внесли решающий вклад в победу над фашизмом». После парада в Кремле прошел большой прием, информацию о котором до нас также донесло телевидение.

Но торжества и праздники закончились, и наступили будни. Интересно отметить различие в оценках всех этих событий в газетах и журналах. Газеты левого направления крайне преувеличивали общие масштабы инаугурационных торжеств. Василий Сафрончук в газете «Советская Россия» писал: «По своей помпезности эта церемония превосходила самые пышные венчания на царство или возведения на трон августейших особ Средневековья. Во всяком случае, в новейшей истории мы не наблюдали таких церемоний ни в Америке, ни в Европе, ни в Азии, ни тем более в Африке. Приведение Путина к присяге по своей символике скорее напоминало возведение на трон монарха, нежели вступление в должность демократически избранного президента»[122]. Газета «Завтра» добавляла к сходным описаниям и оценкам разного рода домыслы, стараясь, ко всему прочему, оскорбить нового президента. «Венчание Путина на царство, — писал здесь Борис Александров, — было обставлено с псевдовизантийской пышностью. Под внимательным взором телекамер Путин долго поднимался по покрытой коврами лестнице, проходил мимо застывших навытяжку солдат, наряженных в невообразимую голубую форму, пародирующую стиль старой русской армии, — в таких нарядах сейчас выступают только цирковые служители, — неспешно, с легкой улыбкой шествовал мимо полуторатысячной армады гостей, выстроенных в строгом соответствии рангу в новой элите». «Сверхпышная церемония в Кремле, — развивал эти же измышления Александр Проханов, — свидетельствовала о личной склонности Путина к “знакам достоинства”, о его управляемости и возможности манипулирования им, а также о комплексе неполноценности выходца из “низов”. Этот обряд имеет метафизический смысл преемственности не просто государственной власти, но всего чудовищного замогильного ельцинизма»[123].